Фактор латте. Три секрета финансовой свободы. Джон Дэвид Манн

пыталась прогнать из головы странные утренние мысли, но начальница все равно почувствовала что-то неладное. Вот они – те самые чуткость и внимательность Барбары. Зои тихо вздохнула и решила поделиться, но не знала, с чего именно начать, потому что сама толком не понимала, в чем дело.

      – Это может показаться странным, – начала Зои.

      Барбара откусила сэндвич и кивнула, давая понять – я тебя слушаю, продолжай.

      – Утром, по пути к поезду, я захожу в кафе, в Уильямсберге, – Зои начала описывать, где оно находится.

      Барбара кивнула:

      – Helena’s Coffee.

      – Знаешь его?

      Барбара посмотрела на Зои поверх сэндвича и сказала:

      – И?

      – Так вот, – продолжила Зои. – В зале на стене в рамке висит фотография. Я имею в виду, там висит много фотографий в рамках, все стены ими увешаны, но эта – особенная.

      Ее видно прямо из очереди к прилавку, где Зои обычно ждет свой утренний латте и маффин. Helena’s – это такое кафе, в котором все всегда очень вкусно, кофе всегда очень хороший, а картины на стенах – необычайно красивые.

      Зои описала Барбаре фотографию.

      Это довольно незамысловатый пейзаж: маленькая прибрежная деревушка на рассвете, на которую ложатся первые янтарно-золотые лучи солнца, сверкающие, как драгоценность. На заднем плане рыбаки готовят лодку к выходу в море. Самое начало восхода, когда свет наливается багрянцем и становится будто жидким – золотой час, как называют его фотографы. Зои видела в этом пейзаже что-то волшебное – безмолвный момент, наполненный невидимой энергией, которая как будто повисает на шелковой нити.

      Зои закончила и затихла, продолжив есть салат.

      – И? – повторила Барбара спустя мгновение.

      – Понятия не имею, просто не могу перестать думать об этой фотографии, и все тут. Не могу объяснить.