– Нет ничего более личного? Конфиденциального? Как ты сказал… про газетные таблицы?
Франклин протягивает мне верхнюю страницу стопки. Выглядит похоже на копию из раздела биржевых новостей «Нью-Йорк таймс», но все слишком нечетко, как будто это даже копия с копии. Повсюду синие и красные пометки, видимо около компаний, особенно заинтересовавших хозяина.
– У меня идея, – говорю я, возвращая листок. – Мэлани, вы не знаете, разбирался ли ваш муж в положении дел на фондовом рынке? Он играл на бирже?
Мэлани хмурится. Я не уверена в том, размышляет ли она над моим вопросом или я как-то задела ее. Да уж, ловко, Чарли. Надо же было опять спросить ее в лоб о финансовом состоянии мужа. Остается только надеяться на лучшее, и я продолжаю.
Потому что теперь не уверена в том, что наша первоначальная идея с доносом верна. Возможно, Брэд планировал уйти из «Азтратеха» и заняться игрой на фондовой бирже. Потому и забрал домой информацию по исследованию рынка.
– Я к тому, что если предугадать изменения на фондовой бирже, то можно завоевать мир. А если он нашел доказательства своей теории, то, само собой, не хотел, чтобы кто-то узнал об этом.
Имейл. Достаю из кармана распечатанное письмо и просматриваю его в поиске какой-нибудь упущенной детали.
– А это конечно же значит, что я ошибаюсь. – Покачав головой, снова складываю листок с сообщением, пробегая пальцами по сгибам бумаги. – Если бы это было что-то, о чем он не мог никому рассказать, то он бы не обратился к репортеру.
Вскинув бровь, Франклин тянется к новой папке.
– Ну да, – спокойно произносит он. – Это как раз то, о чем я подумал.
– Можно мне сказать? – негромко обращается к нам Мэлани. – Я уверена в том, что у Брэда не было никаких планов по завоеванию рынка ценных бумаг. Но мне действительно кажется, что его что-то – или кто-то – беспокоил.
– Да? – одновременно восклицаем мы с Франклином. Должно быть, слишком долго проработали бок о бок. – Почему?
– Как же так, Мэлани, – добавляю я, прокрутив в голове наше утреннее интервью, – вы ведь сказали мне, что все было в порядке. Что он не казался расстроенным и встревоженным.
Мэлани падает на деревянный стул и берется руками за голову. Когда она поднимает на нас взгляд, ее глаза наполнены слезами и кажется, будто каждое слово дается ей с трудом.
– Знаю, и мне очень жаль, что я ввела вас в заблуждение, Чарли. Но мне было страшно. Я подумала, что если Брэд знал что-то, чего ему не следовало знать, то кто-нибудь решит, что мне тоже это известно. А мне ничего не известно. Франклин кладет бумаги на стол:
– Почему вы думаете, что он что-то знал?
Мэлани слегка ерзает на стуле. На стуле Брэда.
– Ну, просто он себя как-то странно вел. Приходил домой позже обычного или, наоборот, раньше. Проводил много времени за газетами. Прошу прощения, – добавляет она, качая голо вой. – Мои слова звучат нелепо. Невротичная жена, напридумывавшая себе… – Ее голос срывается.
– Нет,