– Такое бывает, – сказала Лора.
– Я знаю. Но у меня никогда такого не было. Я обыкновенная нормальная женщина, отличный миксер, и этим горжусь (мискерами называли людей, любивших и умевших проводить время в компании), я с ним разговариваю и разговариваю, но никак не могу его расколоть.
– Может быть, его не нужно раскалывать? – спросила Лора.
– Если бы! Он же сплошная тайна. И он совершенно не пьет. Ничего спиртного. Не пьет даже пива, даже самого дорогого.
– Даже харьковскую «Рогань»?
Харьковская «Рогань» считалась лучшим пивом современности. Сам Харьков был объявлен, по такому случаю, городом пива. Летние съезды партии любителей пива проходили именно там.
– Даже ее! – сокрушалась женщина. – Он не ест даже Линги-Бинги!
Линги-Бинги были грибами, содержащими безвредный наркотик. Их любили даже дети, объедались ими на праздники. Не ест Линги-Бинги?
Это уже было серьезно. Никто не станет отказываться от пива без серьезных причин. Человек, который не пьет, либо сильно болен, либо боится опьянеть и выболтать что-то очень важное. Но что важное может скрывать обыкновенный человек?
– А если он болен? – предположила Лора. – какой-нибудь цирроз печени? Допустим, он бывший алкоголик, который крепко завязал?
– Ничего похожего. Он здоровый, как бык. Как три быка. Как тридцать три быка. Если честно, то такого здорового мужика я никогда в жизни и не видела. Я пыталась, я подливала ему водку в салат, вместо подсолнечного масла, но он ее вынюхал. Я делала шашлыки в вине, но он не стал их есть. Я впрыскивала шприцем немножечко внутрь шоколадных конфет, а потом зализывала дырочку языком, чтобы было не видно. Он отказывался есть эти конфеты. Я закатывала ему скандалы, говорила, или диета, или я.
– И что же?
– Не стану же я его бросать в самом деле?
– Логично, – согласилась Лора. – Еще что-нибудь? Ты не пробовала его просто спросить?
– Пробовала. Он не отвечает или выкручивается. Он очень хитрый.
– Ты спрашивала его о прошлом?
– Конечно.
– Что он рассказывает?
– По-моему, сплошное вранье. Он даже не пытается выдумать что-нибудь похожее на правду.
– Ладно. Тогда я приеду. Жди.
За последние дни Лора сильно изменилась. Как профессиональный стандартизатор, она очень хорошо понимала, что с нею произошло. Она не строила никаких иллюзий: это была острая нестандартность, перешедшая в хроническую. И это было очень плохо. Во-первых, нестандартность, если бы ее удалось доказать, автоматически означала бы потерю любимой работы. Во-вторых, даже если умело скрывать ее первое время, она все равно когда-нибудь, да проявится. Нестандартность всегда прогрессирует. В третьих, если она сама не сообщит о своем заболевании, она тем самым нарушит присягу, которую давала