Глава 6
Родители ушли, а Иван лег в кровать и притворился спящим. Минут через десять дверь в детскую приоткрылась, и отец сказал:
– Ваняша, пойдем ужинать.
Мальчик старательно засопел. Хирург подошел к постели, постоял пару секунд, потом подоткнул со всех сторон одеяло и ушел, а Ваня неожиданно быстро заснул по-настоящему.
Ночью его разбудил шум и звук голосов. Он вышел в коридор, увидел незнакомых женщин, отца, перепугался и спросил:
– Что случилось?
Николай Петрович, ничего не сказав, бросился на лестничную клетку. Одна из теток поспешила за ним, вторая ответила:
– Мы «Скорая помощь». У твоей мамы плохо с сердцем, увозим ее в больницу.
– Она не умрет? – прошептал Иван.
– Ты уже взрослый, не побоишься один остаться? – продолжала женщина, проигнорировав его вопрос. – Папа едет с нами.
– Я тоже хочу! – воскликнул Ваня.
– В машине только одно свободное место, – отрезала тетка, – Николай Петрович прекрасный врач, от него будет больше толка, чем от тебя.
Когда взрослые покинули квартиру, мальчик помчался на балкон и успел увидеть, как со двора медленно, не включив сирену, выкатывает белый микроавтобус, а за ним джип отца. Его опять обманули! Во внедорожнике полно места!
Николай Петрович явился домой часов в одиннадцать утра, и по его лицу Ваня сразу понял: случилось несчастье.
– Нашей мамы больше нет, остались мы с тобой одни, сыночек, – произнес Лавров. – Будь мужчиной, держись.
Иван умчался в свою комнату и там зарыдал.
Как прошли дни до похорон, он не помнит. Его снова обсыпало красными пятнами, которые отчаянно чесались, и он расцарапал кожу до крови. В доме постоянно толкались люди, в основном коллеги Николая Петровича. Гости не оставляли хирурга ни на минуту одного. А к Ивану буквально прилипла женщина, которую все называли Юлей. Она теребила подростка, заставляла его глотать таблетки, мазать отметины вонючим кремом, совала в рот еду и довела Ваню своими заботами почти до истерики. Единственным местом, где мальчику удавалось спрятаться от навязчивой тетки, был туалет. Поэтому он взял айпад и заперся там.
В квартире было несколько санузлов, Иван ретировался в тот, что прилегал к ванной, и, чтобы хоть как-то успокоиться, стал читать свои любимые стихи. Лавров-младший абсолютный гуманитарий. Он увлекается поэзией Серебряного века [6], сам составляет вирши, которые никому не показывает, и ничегошеньки не смыслит в физике-математике-химии.
Не успел он перевести дух, как в дверь принялась стучать Юлия:
– Ваня, открой!
Паренек проигнорировал ее просьбу, но противная тетка не ушла, наоборот, удвоила старания:
– Тебе плохо? Ответь! Ванечка! Дорогой! Котик!
От последнего словечка у Ивана снова начался зуд, он потерял терпение и хотел было заорать: «Отвалите!» Но тут какая-то