Да, именно так. Смерть – моя жена. А я – ее супруг, как ни странно это звучит.
«Привет! – Она опять улыбнулась темно-вишневыми устами, которые странно смотрелись на мертвенно-бледном лице. – Давно не виделись!»
«А… э-э… да. Давно… Ты что тут…»
«Делаю? А где мне еще быть?»
«Ну, не знаю. У тебя всегда так много дел…»
«Успею еще». – Она кокетливо дернула плечом.
Что-то новенькое! Обычно этот диалог повторялся с точностью да наоборот. Я – упрашивал ее задержаться, мол, еще успеешь, а она…
«Ты никуда не торопишься?»
«Пока нет. А ты приглашаешь?»
Ой, ущипните меня! Со мной заигрывают?
«Чего тебе надо?»
«С чего ты взял, что мне от тебя что-то надо?» – Вишневые губки обиженно надулись.
«Ну… тут только что кое-кто умер. Разве ты не должна…»
«Какое интересное наблюдение! Ну?»
Тонкая рука протянута навстречу. Ладонь требовательно раскрыта. И ежу понятно, чего ждет Смерть.
Мотылек слабо трепыхнулся в носовом платке. Совсем чуть-чуть, но этого было достаточно.
«Не дам!»
«Что?»
«Это моя добыча!» – делаю страшные глаза.
«Не поняла…»
«А чего тут непонятного? Он тебя тут в одиночестве сколько времени ждал? Сколько мучился, когда ему даже кружки воды подать было некому? Эти люди боялись нос сюда сунуть – страшно им, видите ли! Чего они испугались? Простого человека…»
«Не простого…»
«Пусть не простого, согласен. Но человека! Он им сколько раз помогал – и детей лечил, и скотину на ноги поднимал, и всякие пропажи разыскивал, и советы давал. А из них хоть бы кто смелости набрался и порог переступил! Оставили помирать в нетопленой землянке, без глотка воды и куска хлеба…»
«Люди…»
«Люди! – яростно кивнул я. – Но ты-то! Могла быть хоть чуть-чуть милосерднее? То являешься не вовремя, то не дождешься тебя…»
«Я не поняла. – Интонации голоса моей жены остались прежними, но вокруг словно холодом повеяло. И птицы как-то резко замолкли. – Это упрек?»
«Это, – я ладонью прижал бьющегося в кармане мотылька, который силился выбраться из платка, – констатация факта. Почему ты не забрала его раньше? Почему все должен делать я?»
«Ой-ой! – Смерть закатила очи с видом задерганной работой домохозяйки. – Кто бы говорил, что перетрудился! Всего одну жизнь забрал, а возмущаешься так, словно у тебя больше тысячи их с утра было… Я, между прочим, ради тебя тут стою. Ты знаешь, сколько народа сейчас