Минуты тянулись медленно. Воск заговоренных свечей тихо таял. Самое паршивое, что заменять их нельзя. Когда прогорит хотя бы одна, придется гасить их все, деактивировать защитный круг и чертить новый – или удирать, сверкая пятками, если за отмеренное время не успел прикончить всю скопившуюся вокруг нежить.
…Ну сколько его можно ждать? Вот ведь вредный упырь пошел! Ты тут сиди, на холодном камне задницу отмораживай, а он будет лежать себе, дрыхнуть… Между прочим, магия защитного круга может активизировать остальных покойников, а мне только нашествия разупокоенных умертвий не хватало! Нет, конечно, я их уложу обратно одной левой – некромант я или как? – но потрачу время и силы.
От скуки на ум сами собой пришли слова студенческой песенки:
Не буди меня,
Ну пожалуйста!
А не то богам
Я пожалуюсь.
И тогда тебе
Боги отомстят —
Упыри, как все,
Тоже спать хотят…
Ты меня не буди,
Не ругай горячо!
Я от прошлой волшбы
Не остыла еще.
И румянец, поди,
С моих щек не сошел.
Ты меня не буди —
Мне и так хорошо!
Не тверди ты мне
Заклинания.
Жертв не приноси
На заклание!
А не то башку
Оторву сейчас!
Знаешь или нет
Ты, который час?
Ты меня не буди,
Не ругай горячо!
Я от прошлой волшбы
Не остыла еще.
И румянец, поди,
С моих щек не сошел.
Ты меня не буди —
Мне и так хорошо!
– Ы-ы-ы-ы…
Низкий хриплый рык-стон мог вогнать в холодный пот и более закаленную личность, чем прошлогодний выпускник Колледжа Некромагии. Зверь взвился, распушившись в ощетинившийся когтями меховой шар с хвостом.
Голос у меня не самый лучший и не самый громкий, но вопль, который мне удалось «родить», наверняка заставил бы петухов на поверхности скончаться от зависти на месте. Одновременно с этим я подпрыгнул, наступив на хвост коту, чуть не выронил меч и наподдал ногой аккуратно уложенные вокруг амулеты. Издалека послышался шорох шагов и хриплые звуки, которые можно было принять за простуженное дыхание, – если бы мертвые были способны дышать. Одновременно накатила волна ужаса, парализующего тело. Я с трудом смог принять боевую стойку, во все глаза уставившись на медленно выплывающую из темноты фигуру. Лезвие ритуального ножа в левой руке вспыхнуло ярко-зеленым огнем, осветив бредущую на меня из мрака фигуру. При жизни это был человек чуть выше среднего роста, крепкого сложения. Черты его лица еще не утратили полностью индивидуальности, и можно было сказать, что ему на момент смерти было около тридцати лет.
– ТЫ-ы-ы-ы…
Кот