Сначала, слушая этот бред, Татьяна была готова поднять Вовку на смех, но увидев, с какой серьезностью тот излагает «семейную тайну», удержалась. События сегодняшнего дня изрядно утомили ее, ну а детей, думала она, тем более. Поэтому с такой готовностью откликнулась она на просьбу Ираиды отвести мальчика домой и присмотреть за ним. Это на случай, если старшей нет дома.
Все складывалось как нельзя кстати – Ольга была дома. Значит, задание выполнено, и вполне можно заняться делами гораздо более приятными, чем отдание последнего долга усопшему. Татьяна свою подругу любила, хотя, между прочим, изрядно ей и завидовала. В соседкиной голове как-то не укладывалось: «Ну за что Ираиде такое счастье?!» И муж, и дети, и, наконец, свекор со свекровью – и те не как у людей! Зависть двум подругам общаться не мешала, но Ираида не раз замечала, как оживляется Татьяна в момент сообщения о каких-то проблемах и неприятностях семьи Звягиных и однозначно скучнеет, когда речь идет о событиях приятных во всех отношениях. Вот и сейчас соседка была как-то не траурно возбуждена и размышляла о собственной жизни с плохо скрываемым удовольствием. Правда, отдаться этому чувству полностью что-то мешало: то ли Вовка, несущий околесицу про заколдованных принцев и принцесс, то ли еще кое-что.
Ольга, чья тронная речь завершилась благодаря неожиданному вторжению, вышла навстречу соседке и поздоровалась:
– Здрасте, теть Тань.
– Привет, Ольга. Что у тебя случилось? Кричала как оглашенная, я подумала, может, испугалась чего? Тебя никто не обидел?
Татьяна видела девочку не первый раз в жизни и всякий раз ловила себя на мысли, что смотреть в лицо ребенку ей неприятно, ибо не получалось сосредоточить взгляд ни на чем другом, кроме как на этой ужасной родинке. Поэтому во избежание неловкости соседка предпочитала при разговоре с Ольгой смотреть куда-то поверх ее головы, а если возможно, то и не смотреть, и не встречаться, и не разговаривать.
Оля такое отношение чувствовала и поэтому неоднократно спрашивала Ираиду:
– Мам, а почему меня тетя Таня не любит?
– Да что это за ерунда! – всякий раз вскидывалась Ираида Семеновна и торопилась успокоить дочь: – Ну, с чего ты это взяла? Ну почему не любит?
– Я знаю… – роняла Ольга и отворачивалась.
Вот и сейчас Татьяна допрашивала соседскую девочку, не глядя той в лицо. Но сегодня все было иначе, чем всегда. Сквозь детское личико с огромным родимым пятном на носу проглядывало лицо покойного Зиновия Петровича Звягина, отчего соседке было неуютно и жутковато. «Господи, бедный ребенок!» – думала она, пытаясь подменить жалостью брезгливость, но это у нее плохо получалось. Дабы не вводить себя в очередное искушение, Татьяна попробовала осуществить все дела сразу:
– Слушай, Ольга. Мать сказала накормить вас и оставить у себя, если захотите. Не захотите – оставайтесь дома, только со двора ни ногой.
– Я не хочу есть, теть Тань. Вовку вот накормите, а я его здесь подожду.
Воодушевленный