Кристина обернулась, посмотрела на меня и одарила своей чудесной улыбкой:
– Спасибо, не стоит. Мы сами быстренько доберемся. Пока, – она помахала рукой, развернулась, и они продолжили свой путь.
Я стоял как вкопанный, будто меня застали за чем-то постыдным. Когда они скрылись за поворотом, я вдруг вспомнил и неуверенно крикнул:
– А как же фотографии?..
Но ответа не проследовало.
У меня из головы никак не выходила песня, которая уже должна была бы надоесть, но при этом никак ей это не удавалось. И сегодня в такой неожиданной ситуации и необычным вечером я вновь услышал ее. Это был знак. Я в этом не сомневался. Но еще больше не давало покоя, что мы как-то неудачно попрощались и даже не успели обменяться номерами телефонов. Я не успел спросить, как им передать фотографии. От этого стало обидно, как будто фильм выключили на середине. Мишка подошел ко мне, положил руку на плечо, развеяв мысли, которые беспорядочно вертелись в голове.
– Потопали домой. А то уже поздно, – сказал друг.
Я кивнул, и мы двинулись в другую сторону, к дому, надеясь, что родители еще не успели нас спохватиться.
Встреча с девчонками не прошла бесследно. Я с восхищением смотрел фотографии на экране монитора и хотел вновь увидеться с ними. На уход Шурика мы не стали заострять внимания. Он почему-то не разделял наших эмоций от нового знакомства. Я предположил, что он настолько зациклился на Ире (хоть и отрицал это), что другие представительницы прекрасного пола перестали для него существовать. Его нельзя было за это винить.
Следующим вечером мы с Мишей снова пошли на плиты, ожидая встретить наших новых знакомых. Шурик отказался составить нам компанию под предлогом того, что ему нужно домой. Мы проторчали на плитах до темноты, но никто так и не появился.
Через день мы снова пошли туда же. Но опять никто не пришел. Когда мы снова собрались нашей творческой группой, я был в упадническом настроении. Миша относился к этой ситуации проще, хотя ему тоже понравилось общество Кристины и Юли, особенно Юли, как мне показалось. Но, в отличие от меня, он не делал трагедию из-за их отсутствия. Последние дни мы много шептались в стороне от друзей, Ира начала это замечать. И наконец, поймав нас с поличным, решила добиться истины:
– Так, и что это мы шушукаемся? Думаете, незаметно? Вы ошибаетесь. Больше двух говорят вслух.
– Да нет, Ирэн, мы не шушукаемся, тебе показалось, – отмахнулся я.
– Да ты что! А то я не вижу, – вспылила Ира. – О чем речь, признавайтесь!
– Ни о чем, угомонись, – сказал Мишка.
– Все, больше мы не будем шушукаться, – сказал я.
– Нет уж. Поздно! Я жду объяснений, – Ира была непреклонна.
– Да что ты пристала? – огрызнулся Миша.
– А что вы молчите? Сказать не можете? – вступился за Иру Шурик.
– Ты-то куда лезешь? – спросил Миша.
– Я не лезу, я говорю по делу. Расскажите Ире, мы же друзья. Какие могут быть тайны? Это же бред, – высказался Шурик.
– Спасибо,