– Ант, остынь! – голос Линка.
Я дернулся, попытался освободить руку, не смог. Линк потащил меня назад, а я смотрел на круп галопом удаляющегося лога, слышал где-то далеко приказ: «Гурты, полубего-ом, раз!» И совсем близко: «Ант, не повторяй мою ошибку, слышишь? Не повторяй мою ошибку!»
А потом я бесконечно долго сидел на холодной земле и смотрел, как двенадцатый идет по моим братьям.
Глава 8
– Ант, ты в порядке? – Здоровяк положил огромную ладонь мне на плечо, заглянул в лицо.
– Да все нормально, дружище. – Вытащив воткнутый в землю меч, я чуть подался вперед и стал елозить им по снегу, стирая с острия землю.
Уже больше часа мы молча сидели перед своей стоянкой, глядя, как вернувшийся с поля двенадцатый расквартировывается по палаткам нашего легиона. Вроде как твари драпанули, и «славный» двенадцатый легко выполнил боевую задачу…
Впрочем, они не виноваты.
– Ты понял, Линк? – уже в третий я завел все ту же пластинку, пряча меч в ножны. – Они отвели наших штурмовиков, чтобы укрепить ими вот этих, – кивок в сторону суетящихся легионеров. – А мы?
– Забудь, Ант, – миролюбивый голос здоровяка. – Это война.
– Это неправильная война, Линк, – выдохнул я и уставился на несущегося к нам паренька. Молодой совсем, лет пятнадцати на вид.
– Первый гурт тринадцатого? – Окинув взором девятерых легионеров, он смущенно покраснел, запнулся, но вдруг вытянулся в струнку и ударил кулаком в левое плечо. – Вас вызывают в штаб… Срочно, – добавил, снова смутившись.
– Скажи, скоро будем, – ответил ему здоровяк, и паренек, помявшись, рванул обратно.
– Штабные крысы, – сквозь зубы процедил сидевший чуть поодаль Надоро. Он стоял в восьмой шеренге нашего гурта.
Теперь я знал весь свой гурт поименно. После сегодняшнего боя это было совсем нетрудно. Ралько – двенадцатая шеренга, Самоло – эгидник из авангарда, единственный оставшийся в живых из последней шеренги, Вистос, почти тезка карлика, – четвертая шеренга, Альгорд – пятьдесят восемь лет, шеренга номер восемнадцать, Лирмо – шеренга восьмая, Краст – шестнадцатая шеренга. Ну и мы с Линком.
Вроде было еще около сотни раненых со всего легиона, узнав об этом, мы рванули к госпиталю, но нас не пустили. Сказали – пока никаких посещений.
– Что, парни, поплелись? – выдохнул Линк, медленно поднявшись. Лицо его было теперь чистым, а когда мы спустились сюда с холма, у каждого из нас вместо лиц были засохшие кровавые маски, и нам пришлось здорово постараться, чтобы смыть эту мерзость.
Я встал на ноги, подергал рукой. Вроде рана не открылась. Линк убеждал обратиться к целителям, а я, помню, зло накричал на него, вот только не помню – что. Раны неглубокие, на ноге так и вообще как будто перочинным ножичком ковырнули, – стыдно, в общем, обращаться, когда там сотня изувеченных парней. У кого-то распорот живот, кого-то обожгло плетениями Тьмы, кому-то оторвало ногу или руку. Я сам видел на поле боя одного из таких. У него