Пытаясь отогнать от себя ненужные мысли, я поинтересовался:
– Нгбочи… чего?
– Большая деревня, ваша светлость, – сказала Мириам.
Я с нескрываемым любопытством посмотрел на нее. Она что, знала их язык и молчала? Небось у Проухва таким вещам научилась.
Мириам смутилась под моим взглядом:
– Там, откуда я родом, тунлоси много. Тунлоси – это они сами себя так называют.
Теперь понятно. Видимо, и в тебе есть толика крови этого народа, вон ты какая смуглая. Только почему же ты молчала, девочка?
– Я бы сказала, если бы услышала, что они задумали что-нибудь плохое, – сказала она в ответ на мои мысли.
– А о чем они вообще говорили?
Тут Мириам окончательно смутилась и даже слегка покраснела.
Можешь ничего не говорить, и так все понятно. То-то ты частенько выглядела смущенной и в деревне тунлоси и по дороге сюда. И правда, о чем ей было рассказывать? О том, что мужчины обсуждали достоинства ее фигурки или вовсе предавались эротическим фантазиям, глядя на нее? Разве что пожаловаться: «Ваша светлость, они мечтают о том, чтобы…»
Да уж, Прошке совсем бы не понравилось услышать такое. А выдать аборигенам свое знание языка было бы не совсем умно.
Помню, когда я впервые попал за границу и шел по улице чужого города в компании таких же молодых парней из нашего экипажа, как и сам, мы в полный голос обсуждали идущих нам навстречу девушек. И…
Так, Артуа, не время сейчас предаваться воспоминаниям. Вот состаришься, времени свободного много будет, тогда и займешься мемуарами. Сейчас нам еще часика три пешочком идти до порта, а светило уже к закату движется.
Мы сердечно попрощались с нашими проводниками, а Мириам на прощание что-то пролепетала им на тунлосском языке, весьма смутив этим наших временных спутников. Я смотрел вслед этим людям и размышлял об их контактах с внешним миром. Нет, они не чураются чужаков, это очевидно. У них есть металлические изделия, одежда сделана из ткани. Вот только берут они самое необходимое, то, чего не могут произвести сами. Все остальное дает им природа. И они, наверное, счастливы.
В городок мы входили уже почти в полной темноте. Оно и к лучшему, вид у нас тот еще.
Таверну нашли сразу же, типичное для подобных заведений двухэтажное строение. На первом этаже зал, где есть что откушать и испить, а на втором комнаты для господ постояльцев. Вот туда мы и решили направиться, но для начала нужно было подбить бабки, в смысле, прикинуть, сколько у нас денег и на что нам рассчитывать. Но, как оказалось, подбивать было особо нечего. У Прошки денег нет совсем, и об этом позаботились еще на борту катласа, а у меня имелась одна-единственная золотая монета – многоугольник с квадратным отверстием посередине. Такие в ходу в герцогстве Эйсен-Гермсайдр, там, где несколько лет назад меня произвели в дворянство. С тех пор я и берег монету, быть может, как раз для такого