Она полулежала распластанная на груди Руслана Коваля.
Мужчина так же проснулся и смотрел на неё, одну руку закинув за голову, второй по-собственнически удерживая её за талию под одеялом. Проснулся он намного раньше её, в его глазах не наблюдалось сонной поволоки.
С Катей случился шок.
То, что произошло с ней вчера, беспощадной правдой обрушилось на Катю. Каждая картинка, каждый эпизод, начиная от встречи в коридоре. Мерзкое отношение Потапова, его сальный взгляд и отвратительное дыхание. Конвоир, который и конвоиром не был, а такой же опер, ведущий её к Ковалю.
И сам генерал.
Как она могла уснуть на нем? На его теле? Более того, проспать всю ночь, ни разу не проснувшись? В следственном изоляторе она постоянно просыпалась, ей всё время что-то мерещилось: голоса, звуки, она боялась, что к ней подселят ещё кого-то или войдут, пока она беспомощная во сне.
А тут вырубилась, иначе и не скажешь. Проспала! Всю ночь! Словно на своей родной кровати, в то время, когда она была ещё счастлива и надеялась только на лучшее.
Катя смотрела на Коваля, тот на неё. Пристально смотрел, изучающе.
Катя не знала, что говорить, как себя вести. По логике, он должен был её вчера отправить к себе в камеру. Зачем оставил? Да ещё позволил спать, расположившись у него на груди. Ему, наверное, неудобно было. Какая же ты, Катя, неисправимая дура. Кто о чем, а она думает о том, что мужчина, который вчера прошелся по её судьбе берцами, не выспался.
Хотя правильно и делает, что думает. Не выспавшийся мужчина – злой мужчина.
– Привет, – его осипший после сна голос не показался ей злым. Или она не окончательно проснулась?
– Доброе утро, – ответила Катя, зашевелилась, хотела сползти с Коваля к стене, но рука, сжимавшая талию, остановила. Ощутимо напряглась, говоря вместо хозяина: лежи, как лежишь и не дергайся.
А Кате же хотелось избавиться от ощущения мужского тела. Любой тактильный контакт с ним вызывал отторжение у девушки. Она помнила, что он с ней творил ночью, какие слова говорил. В какие условия ставил. И единственное, что ей теперь хотелось – чтобы он отпустил её. Позволил уйти. Пусть её камера не такая комфортная, и есть вероятность подселения, а после вчерашних слов капитана, она даже не сомневалась, что больше не будет одна, она хотела избавиться от любого общества. Ей хотелось одиночества. Иллюзии, что она ещё что-то решает.
Катя интуитивно облизнула пересохшие губы, не подозревая, что вид розового кончика языка сыграет с ней злую шутку. Она лишь успела отдаленно осознать, что тело мужчины напряглось. Рука, что удерживала за талию, сместилась, распластавшись на её пояснице, и чуть надавливая.
Дальше события происходили слишком быстро. Они позволили Кате на себе испытать, насколько сильным и ловким был мужчина, с которым она оказалась запертой в одной камере.
Пара секунд… Одна… вторая…
А её уже перевернули. Более того, она оказалась внизу, на матрасе, лицом, едва ли не уткнутым в подушку, что пропахла запахом дорогого парфюма