Раз так, то стоит посмотреть, что он умеет, а что нет. Не сказать что результаты Виктора сразу порадовали, скорее разочаровали: ножи никак не хотели быть послушными рукам, а руки – словно чужие. Ничего, такое уже случалось, прошагал полдня – и порядок, теперь на ногах держится совсем уверенно. Это как после «семерки» пересесть, к примеру, на иномарку: ездить-то умеешь, но за рулем чувствуешь себя неуверенно, а через пару часов глядишь – все наладилось. К концу дня уже и габариты машины чувствуешь, и вообще как будто все время водил именно это авто. Как видно, так и тут.
Два часа он потратил на метание ножей, и не сказать, что впустую. Угловатые движения постепенно сгладились, а в какой-то момент он вдруг ощутил, что уже не мажет: нож послушен его воле, а главное, руке; летит именно туда, куда направляет его владелец. Только сейчас Виктор вдруг ощутил, с какой любовью и мастерством изготовлена эта дюжина ножей. Приличная сталь, хоть и не булат, отличная балансировка. Вообще-то он лишь отдаленно представлял себе, какой должна быть балансировка, но Добролюб в этом разбирался хорошо. Клинок с рукоятью выкован одним целым, рукоять – без гарды, оплетена кожей; вообще оружие очень похоже на финку, только лезвие слегка расширяется от рукояти, а затем сужается, завершаясь острым наконечником, чем-то напоминающим древесный лист.
Насколько помнилось Виктору, а вернее, Добролюбу, поблизости не было ни одной деревни, ближайшая была именно в той стороне, куда ушла бабка и куда ему вроде как хода не было. Следующая должна была попасться только через двадцать верст, потому как жить рядом с болотами никому не в радость. Это поначалу воздух показался ему чистым: после загазованной городской атмосферы просто райские кущи. А вот пробыл здесь почти день и понял: дышать тяжеловато. Хоть и в малом количестве, но деньги у него были, во всяком случае, с голоду не помер бы, но как быть в лесу, где деньги бесполезны? Оно понятно, лес прокормит, но ведь сейчас весна. Можно было бы поискать разные корешки, но Добролюб не больно-то в этом разбирался, а Виктор и вовсе понятия не имел, с какого боку подходить к этому вопросу. Поохотиться? Хорошая мысль, но он может последние силы на это извести, а толку не добиться никакого.
В результате почесывания в затылке, поглаживания нестерпимо зудящей шишки, сморкания (хотя чего сморкаться-то, когда с носом полный порядок) и других бесполезных телодвижений, способствующих, как казалось, плодотворному мыслительному процессу, Виктор пришел к выводу, что ему следует немедленно выдвигаться и брать направление на ближайший населенный пункт. Идти, разумеется, надо в сторону, указанную бабушкой, почему-то верилось ей, хоть ты тресни. В свете принятого