Потом чувство реальности происходящего покинуло Лю; она не могла бы сказать с уверенностью, на самом ли деле дальнейшие события имели место, или это были галлюцинации, а может быть, и то, и другое вместе.
Лю только помнила, что очутилась среди безмолвных фигур, облаченных в длинные балахоны с накинутыми на головы капюшонами. Она пробовала заговорить с ними, обращаясь с какими-то вопросами, пыталась заглянуть под капюшоны. У нее оставалась надежда, что все это какая-то шутка, продолжение аттракциона, что вот сейчас все рассмеются, откинут капюшоны, и все страхи останутся позади.
Чтобы приблизить эту спасительную развязку, Лю быстро протянула руку к одной из фигур и сорвала с головы дурацкий колпак. Но кошмар продолжался: моргая время от времени перепончатыми веками на выступающих надо лбом выпуклых глазах, на нее глядела отвратительная жабья морда с громадным приоткрытым ртом, усеянным мелкими острыми зубами. Лю стало дурно, и она потеряла сознание. Потом ее везли куда-то на каком-то гигантском животном; сквозь полузабытье Лю почувствовала мерное покачивание и, когда открыла глаза, увидела себя лежащей на атласных подушках внутри ажурной беседки, укрепленной на широкой спине животного. Ее подруга лежала здесь же, на подушках; судя по тому, что она не подавала никаких признаков жизни, она спала или была без сознания. Это было последнее, что помнила Лю о себе, как о человеке.
Следующие воспоминания уже относятся к Лю – игрушечной обезьяне.
Она помнила, как впервые открыли ее коробку, вынули оттуда и посадили на магазинной витрине в один ряд с другими игрушками; как прикололи булавкой к животу бумажку с ценой; было не больно, но почему-то обидно.
Потом ее купил Аленин папа, и Лю навсегда поселилась в их доме.
Обезьяна видела, как год за годом росла Алена, и это ее удивляло, потому что для нее самой время остановилось, его как бы не существовало. Лю ощущала себя все той же пятнадцатилетней девочкой и жила только воспоминаниями из той, прежней жизни; но и они становились все более зыбкими и постепенно стирались из памяти.
И вдруг – голубая вспышка, как пробуждение от тяжелого кошмарного сна, в котором не можешь пошевелить ни рукой, ни ногой и убежать от надвигающейся на тебя опасности.
– Излучение цилиндрика буквально вернуло меня к жизни. Теперь я могу свободно двигаться, говорить. Я чувствую, я просто уверена, что постепенно вспомню все, – горячо произнесла Лю. – Может быть, я даже опять стану сама собой. Как ты думаешь?
И она с надеждой посмотрела на Алену.
Но та так увлеклась рассказом обезьяны, что пропустила последний вопрос мимо ушей. Все происшедшее с Лю было настолько невероятно, что Алена ни за что не поверила бы, расскажи ей это кто-нибудь другой. Но тут… вот