– Майетур, – позвала она свою рабыню. – Майетур, проснись, сонная ты корова! – Вальебург попыталась пнуть ее – ночью та спала на сундуке с приданым – но нащупала ногой только холодную металлическую оковку сундука. «Проклятая девка, – пробормотала Вальебург, забираясь обратно в постель. – Вечно ее Старший где-то носит». Делая вид, что сердится на рабыню, Вальебург сердилась на саму себя. Сколько раз в мечтах она воображала, как поутру завязывает мужу рукава рубахи, расчесывает ему волосы, помогает надеть сапоги… И проспала в первый же день! От стыда и досады кровь прилила к лицу Вальебург. Что ее хозяин подумает о ней? Сочтет ее плохой женой, не иначе… Верно, Морла нарочно не разбудил ее, чтобы после попрекать этим. Еще и Майетур куда-то запропастилась – из-за ленивой рабыни Вальебург приходится сидеть тут под одеялом, вместо того чтобы нарядиться как подобает и выйти к гостям.
Из прохода, ведущего в Ангкеим, послышались неторопливые шаги. Вальебург натянула одеяло до шеи, думая, что это кто-то из сыновей или элайров Морлы; но вскоре услыхала капризный детский голосок и голос женщины. Не слушая, что лопочет ребенок, женщина повторяла наигранно-усталым, равнодушным тоном:
– Нет, не получишь… Я сказала, не получишь! Нечего тебе… Нечего, я сказала…
Когда они поравнялись с хозяйским ложем, Вальебург увидела молодую женщину, смуглую и черноволосую, одетую как жена знатного эса. За нею, уцепившись за ее юбку, плелась девочка. Заметив Вальебург, женщина остановилась.
– А вот и госпожа матушка проснулась, – сказала она с приветливой улыбкой. – Счастливо ль минула прошлая ночь?
– Хорошо спится в доме нашего хозяина, под его защитой, – вежливо ответила Вальебург. – Послушай, не видала ли ты мою рабыню Майетур? Такая бойкая девка, черная, как Дунн Скарйада. Вот я ее выпорю, попадись только…
– Я, я видела! Я видела – вон там, я покажу! – закричала девочка. Мать ущипнула ее, чтобы та замолчала.
– Желаешь одеваться, госпожа матушка? – спросила женщина. – Примешь мою помощь? Рада буду услужить достойной госпоже. Этльхера послала меня за рубашкой для мужа, – вышивать, вишь ты, ей приспичило, – начала она рассказывать, не дожидаясь ответа Вальебург. – Этльхера – жена Урфа. Я говорю ей: «Кто работает в праздник?» Она мне: «Для ленивой жены всякий день праздник, а для доброй жены что ни день то работа». А я ей: «И что проку тогда быть доброй женой?» –