В 1718 году при активном участии восьмого сёгуна Ёсимунэ была проведена еще более масштабная реформа противопожарной службы. Всем домовладельцам было приказано заменить соломенные крыши на черепичные, а также выкопать погреба. Число городских пожарных станций увеличилось до 48 и в дальнейшем росло. При каждой станции был сформирован пожарный отряд, получивший обозначение в виде знака слоговой азбуки и собственную униформу. Пожарный инвентарь был у всех одинаковым: лестницы, багры и сигнальные вымпелы (матои). При пожаре старший отряда сначала определял зону распространения огня и дома, предназначенные к обрушению. После этого “лестничные” взбирались на крыши этих домов и разбивали черепицу. Следом за ними шли носильщики сигнальных вымпелов[7]. По приказу они взбирались на крышу с 20-килограммовым вымпелом и устанавливали его, чтобы очертить зону пожаротушения и сферу ответственности группы. Затем за дело принимались “багорные”, с помощью нехитрого инструмента обрушивавшие строения и тем самым лишавшие наступающий огонь пищи.
Однако рост числа пожаров в большом городе опережал совершенствование мер по борьбе с огнем, поэтому важной составной частью реформы 1718 года стало привлечение к этой борьбе широких слоев городского населения. Спасение погорельцев стало в большей степени заботой самих будущих погорельцев. Штат пожарных расширился за счет малоквалифицированной рабочей силы – подмастерьев плотников, каменщиков и так далее. В рабочее время они возводили городские постройки, а во время пожаров их разрушали. Им платили и за то, и за другое – правда, мало. Пожарные-профессионалы и нанимаемые горожанами любители (тоби) нередко вступали между собой в стычки за право потушить пожар. Тушить у любителей получалось хуже, но, будучи местными жителями, они чаще оказывались на месте первыми.
Население оповещали о пожаре ударами в колокол. Но звонить разрешалось только после того, как официальный противопожарный отряд известит о нем население барабанным боем. А пока дело доходило до барабанов, между отрядами пожарных шла борьба за приоритет, нередко с бранью, ссорами и даже потасовками.
Число пожаров не уменьшалось, и городской штат огнеборцев продолжал расти. В конце XVIII века их насчитывалось около 10 тысяч человек. Весь деревянный малоэтажный Эдо был уставлен дозорными вышками, а каждый квартал имел собственного сторожа (дзисинбан), который регулярно обходил территорию и при обнаружении подозрительных лиц должен был