– Гостям рады, – просто сказал он и быстрым движением короткой энергичной руки показал к воротам. – Прошу. Мужчин мы устроим в бане. Вторая смена. Лагерь переполнен. А женщины переночуют в красном уголке…
– Ну что. – Антонина показалась на ступеньке автобуса. – Не приютят нас? – спросила она и, подняв вверх по дверце тонкую смуглую руку, сиятельно улыбнулась этому мужчине.
– Ну что вы, – ответил он ей. – Как можно?
И когда она пошла через калитку в лагерь, он все смотрел ей вслед и улыбался. На пути Антонина оглянулась и тоже улыбнулась ему.
Чистенькая, хорошенькая, как куколка, Оленька неспешно шла за Антониной. Никакое из событий нынешнего дня не омрачило ее духа, не вывело из равновесия. Светлое личико было столь же безмятежно, как и утром. Оленька добросовестно довязывала сегодня спинку своего свитера, и Анна знала, что она думает сейчас только о том, как вязать рукава. Вновь неприязнь к Оленьке шевельнулась в ее душе.
«А чем же ты сама лучше, – резко оборвала она себя. – Та хоть знает на все сто лет вперед, как ей жить. А ты даже, что будет завтра, ничего не знаешь».
Анна вздохнула и отвернулась от Оленьки. Валерка, вдохновленный мыслью о предстоящем ужине, предложил:
– Мужики, может, мы баню протопим?
– Да ты что, бог с тобой, – ответила Заслуженная. – В июле-то! Река вон рядом, купайся…
Тюлькина засмотрелась на начальника лагеря, потом ревниво глянула на Антонину и сказала:
– Мой муж говорит, что я похожа на Нефертити.
– Похожа свинья на быка, только шерсть не така, – бросил ей Гомолко, нервно пригладил волосики и прибавил шагу.
Егорова молчала. Она грустно глядела на Валерку. Валерка оглянулся на ее взгляд, поежился и дернул Веньку за рукав:
– Слушай, отгадай загадку, что это такое? – Он прокрутил перед собой двумя руками и, остановив их, показал Веньке фигу; потом прокрутил в другую сторону и снова показал фигу.
– Что? – И захохотал. – Спортлото, Веня…
Венька пальцем прижал очки к переносице.
– У младшего моего поносик открылся утром, – серьезно сказал он. – Я обещал в аптеку завернуть после работы.
– А, идите вы все, – вдруг психанул Валерка. – Поносики, гундосики. У меня дома тоже мать есть. Щей наварила.
Он злобно сплюнул и быстро зашагал прочь.
Ужинать ходили в столовую. Анна попыталась отказаться, но хозяин лагеря так решительно отмел все несмелые отнекиванья, что пришлось встать и пойти. В столовой он сидел в стороне от всех и, не скрывая, наблюдал за Антониной. Антонина говорила без умолку, блестела круглыми глазами, смуглой лодочкой ладони рассыпала черные упругие волосы…
После ужина все были приглашены на танцы. Анна осталась одна. Заслуженная помаячила было перед глазами, но, махнув рукой, видимо, решила, что Анне одной будет лучше сейчас, и тоже ушла со всеми. Анна легла в угол на матрас, брошенный прямо на пол, и глядела на белую звезду вверху