Другу можно было бы подарить изысканное охотничье облачение. Теперь все стало куда более понятным и многозначительным, чем еще час назад. Пожалуй, со стороны было бы сложно поверить, что мы с Сореном не являемся друзьями.
– Ты же знаешь, что я отношусь к тебе как к близкому другу, правда?
Сорен встал со стула и медленно приблизился ко мне, словно я была попавшим в ловушку животным. В каком-то смысле это правда. Я стояла без движения, позволив ему провести ладонью по моей щеке. Его пальцы коснулись свежих шрамов.
– Ты боишься меня сейчас? – спросил неестественно прекрасный гоблин. Я отвернулась, не в состоянии произнести ни слова. Но не из-за страха перед ним. А из-за ужаса перед самой собой и той, кем я могу стать. – В тебе еще слишком много человеческого, и оттого ты считаешь, что это моя извращенная попытка причинить вред, – мягко произнес Сорен. – Но это не так. Я предлагаю это именно потому, что ты мне небезразлична. Потому что я вижу твой потенциал, какой сильной ты можешь стать. То состояние, в котором ты сейчас находишься, – человеческое, мы всегда знали, что оно гораздо слабее нашего. В Писании сказано: ваш род был создан из пепла и древесины, тогда как наш – из крови и огня. Не твоя вина, что боги наделили тебя недостатками. Даже самые сильные из гоблинов иногда чувствуют соблазн поддаться эмоциям. Просто мы можем противостоять этому соблазну.
– Я не… Я не хочу… – Дыхание хрипло вырывалось из груди. Однако отказываться было бесполезно. Если он примет решение, я не смогу помешать. Я не могла помешать даже собственному телу эволюционировать, не убив себя, если это действительно происходило. И даже этот вариант был отнят у меня много лет назад. Если на то будет его воля, он своего добьется.
Но я продолжала умолять, как жалкий ребенок. Хотя прекрасно знала: это не поможет.
Когда Сорен заправил прядь волос мне за ухо, я вздрогнула.
– Обещаю, ты скоро все поймешь. Клянусь. Мы друзья, Яннеке, и я делаю это ради тебя самой.
Я лишь стояла, не шевелясь. Каждая клеточка моего тела хотела кричать, плакать, просить, сражаться, спорить и убегать до тех пор, пока он не передумает. По крайней мере, это бы показало ему мою человеческую трусость. Доказало бы, что я ни капли не похожа на них. Однако я лишь молчала, и непроизнесенные слова растворялись в тишине.
– Ты присоединишься ко мне во время Охоты, – добавил Сорен. – В качестве начальника кавалерии или целительницы. Ты умная и способная. И не придется волноваться, что меня предадут и убьют, чтобы заполучить силы. Как я и говорил, так переход состоится гораздо быстрее.
Я отшатнулась, притрагиваясь к коже в тех местах, где он меня недавно касался, будто чувствуя