Сильнее обидеть барыню было трудно. Владея огромным состоянием и пятью сотнями душ, она при этом была патологически скупа и действительно ничего не посылала единственному сыну, служившему во флоте. Из-за этого он давно прекратил с матерью какие-либо отношения. Старуху это сильно огорчало, но что-то изменить в себе она не желала, во всем обвиняя неблагодарное чадо. В доме если и вспоминали о молодом барине, то лишь для того, чтобы пожалеть его бедную матушку, невинно страдающую от сыновней черствости. Всю накопившуюся обиду помещица вымещала плетью на своей челяди.
Поэтому собравшиеся во дворе господского дома люди похолодели от ужаса, услышав то, о чем часто перешептывались между собой, но не смели даже думать в присутствии барыни и ее приближенных. Все понимали, что насмешка очень дорого обойдется острослову.
В первую секунду помещица опешила от неожиданности. Затем, побагровев лицом, выдавила с ненавистью:
– Закопайте его в землю. Живьем!
– И все-таки мы, Крапивины, не рабы! – прокричал приговоренный без страха, с веселостью успевшего хорошо погулять смертника.
Старуха ушла в дом. Не зная, на ком еще сорвать злобу, она приказала дать кнута также брату и отцу оскорбившего ее мерзавца:
– Все они подлое семя! Дед его Федор Крапивин был неисправимым беглецом – три года числился в бегах, еле поймали. Отец его Фрол тоже два раза убегал. Думала, хоть сын – тщедушный Митька – хозяев почитать станет. Так нет, сколько его ни били, все равно дурь из башки не выбили. Вон в какого мерзавца вырос. Видно, поганая кровь Крапивиных только такие ядовитые всходы дает. Ну ничего, сегодня я положу конец сорняковому роду! Всех с глаз долой – кого в солдаты сдам, а кого продам. Чтобы воспоминания о них не осталось. А этого Митьку надо так наказать, чтобы всем неповадно было. Бейте его, ребятки, до полусмерти, а потом закопайте возле дороги, по которой мужики на сенокос ходят, чтобы каждый знал и помнил мой суд.
Четверо здоровых мужиков из тех, что ловили его в лесу, долго били Крапивина палками и топтали его ногами на виду у всех. Потом палачи притомились и решили пойти отдохнуть. Барыня поставила им за службу бочонок пива и велела своему управляющему отпустить закуски. Окровавленное же тело палачи бросили возле конюшни – Митька давно потерял сознание. Всех деревенских тоже отпустили по дворам, только двоим велели сперва выкопать могилу на краю заболоченной низины возле дороги.
Когда все разошлись, погасли факелы и в доме постепенно смолкли голоса, к конюшне, озираясь, прокралась девушка. С собой она несла кувшин родниковой воды и узелок с бабушкиными снадобьями. Разрезав путы на руках и ногах возлюбленного, девушка положила его голову себе на колени и принялась омывать его раны и смазывать их особым бальзамом. От этих прикосновений – нежных и очень болезненных – Дмитрий и очнулся.
– Неужели это ты, Настенька? –