Но я уже снова на улице, где солнце успело нагреть южный склон оврага. Там так хорошо сидеть. Так бы и просидел здесь все время, пока не закончится плен!
Перед моими слабыми глазами раскинулось волнующееся море. Зеленое море сосновых вершин, которые колышутся на ветру. За низиной сверкает озеро. Словно широкая голубая лента позади зеленых крон и красных стволов сосен.
Восемь дней тому назад, когда нас привезли сюда, они еще ездили по льду на машинах и лошадях. Сейчас же только под скамейками, стоящими вдоль берега озера, осталось немного снега.
Весна наступила.
В лесу раздается стук дятла и очень громко поют дрозды. Очень хорошо слышна кукушка. Она кукует не как обычно, робко и с паузами, а не замолкает ни на минуту. Русская весна громко и решительно вступает в свои права.
– Что это за озеро? – спрашиваем мы, щурясь на солнце.
Справа на зеленом мысу светится белое здание с множеством куполов в форме луковиц.
Далеко слева в небо поднимается столб дыма. Это город Осташков. Там же находится и железнодорожная станция, на которую мы прибыли.
Мимо нас проплывают пароходы. Что же это за озеро?
Это озеро Селигер, объясняет нам пожилой конвоир. Через него протекает Волга. (Волга протекает западнее и южнее, а из озера Селигер вытекает короткий полноводный левый приток Волги – река Селижаровка. – Ред.) Мы находимся на Валдайской возвышенности. Озеро протянулось в длину более чем на тридцать километров. Оно не очень широкое, но с множеством островов, отмелей и бухт. Мимо проплывают большие колесные буксиры с двумя дымовыми трубами с несколькими баржами или с длинными плотами, на которых установлены палатки. Крошечные фигурки людей ловко перебираются с одного бревна на другое. Этим людям предстоит длинная дорога. Они плывут до Астрахани, вниз по всей Волге (сначала по Селижаровке. – Ред.).
Вот с кем бы стоило отправиться в плавание!
Во время плавания можно было бы готовить для них еду. У них там, на плотах, наверняка есть очаг.
Возможно, они могли бы тайком провезти человека до самого моря. И до Турции (после Астрахани – Каспийское море-озеро, а за ним не Турция, а Иран. – Ред.). А оттуда можно было бы добраться еще дальше!
Но нам суждено недолго греться на солнышке и мечтать. Развлечение с нанесением паркетного узора на песчаную дорожку для прогулок тоже вскоре прекращается. Медсестра упрекает нас в том, что в германском вермахте мы работали день и ночь, а здесь, в плену, не хотим даже дров наколоть.
Да мы хотели бы, возражаем мы медсестре, но в германском вермахте нам давали совсем другую еду.
– Ничего! – говорит медсестра. Она считает, что мы тем не менее должны усердно работать.
При случае я еще раз спрашиваю молодую женщину-врача о бумаге для моей статьи «В красном военном госпитале». Она якобы уже говорила об этом с товарищем майором, слышу я в ответ.
В один прекрасный день мы обнаруживаем, что конюшня не заперта на замок.