В Галатии работали много женщин – поденно и по контракту, в прачечных, мастерских и складах, по всему городу. Они определенно разделяли тревоги, о которых говорили Кристос и Лига, – низкую заработную плату и бесперспективные должности. Они делились своими заботами со мной, а я понимала, что Лига бывала несимпатичной. Мне нужно было обеспечивать безопасность семьи, как делала моя мать, и женщины с детьми, без сомнения, чувствовали себя еще хуже. Стабильность требовала работы, работа приносила деньги, а деньги означали, что зимой твои родственники не останутся голодными. Молодые неженатые мужчины, окружавшие Кристоса, имели хотя бы недвижимость, тогда как большинство женщин ее не имели, тем более незамужние девушки. Хотя именно они – я знала по своим помощницам – заботились о пожилых родителях и младших братьях и сестрах.
Вот почему некоторые женщины сидели за длинными столами, когда в «Ели и Розе» собиралась Лига рабочих. Одна румяная блондинка с толстыми, как у портового грузчика, руками что-то нашептывала Нико Отни. Высокая девушка с оспинами на бронзовой пеллианской коже прочитала свежий памфлет и со стыдливой улыбкой вернула брошюру Кристосу.
– Он даже лучше прошлого.
– Этот памфлет говорит об экономической нестабильности, которую создала система, контролируемая знатным сословием, – ответил мой брат.
Она кивнула, явно лучше меня понимая жаргон Кристоса. Пока они вместе рассматривали страницу, я подслушала слова румяной блондинки, спорившей с Нико.
– Нет, это точно как в прачечной. Мы не таскаем ящики, как вы в своих доках, но тоже можем получить серьезную травму.
Я взглянула на нее, когда она взмахнула обнаженной рукой, иссеченной узловатыми темными шрамами.
– Эти от утюгов. А видел бы ты девушек, которым на лицо попал пар. Они даже не получили никакой компенсации – просто несколько дней, свободных от работы.
– Именно поэтому ты должна заставить девушек из прачечной присоединиться к Лиге, – ответил Нико, хлопнув ладонью по столу. – Когда мы отстоим права рабочего класса, то труд перестанет делиться на мужской и женский!
Я приподняла брови. Не важно, что работник будет женщиной? Это прекрасно, пока выгодно. Ограничения, которые накладывали на меня брак и дети, были понятны для любой женщины.
Беседа переместилась к поискам работы, но тон сохранял оттенки прошлого разговора. Они не говорили о текущей ситуации – например о том, что склады сокращали деятельность зимой, – а приводили различные аргументы, выражая