Курдюмов. Я здесь докладываю с полной ответственностью о том, что воевать при 40-градусном морозе в ботинках, даже не в рваных, и в хороших сапогах, нельзя, потому, что через несколько дней будет 50 % обмороженных… Тут есть закон физиологии, на 5-й день получается такое охлаждение, что независимо от употребления водки, сала сопротивление организма будет понижаться.
Сталин. У товарища Курдюмова.
Сталин. У вас есть один агент в Англии, как его фамилия, Черний, кто он такой?
Проскуров. Он уже здесь, это не агент, а военно-воздушный атташе, комбриг Черний.
Сталин. Он писал, что через несколько дней будет большой налет авиации на нефтепромыслы Баку. Через несколько дней он писал, сообщит подробности. Прошло шесть дней, прошли две-три недели, а дополнений никаких нет.
Проскуров. Он приехал и ничего не мог доложить.
Сталин. И это Черний, человек, которому вы верите… Вы спорите, что он честный человек. Я говорю, что честный человек, но дурак. (Смех).
Оборин. Теперь насчет разведки. Я некоторую претензию предъявляю к разведке. Надо сказать, что у нас агентурная разведка отсутствовала.
Сталин. Ее нет. Есть ли она? Существует ли она? Должна ли она существовать?
Оборин. По-моему, должна. А у нас? Финляндия под рукой, а что она делает, мы не знали. А я уверен, что на это отпускаются деньги? Верно?
Сталин. Три-четыре туриста послать, и все сделают.
Оборин. Хотя я разведчик плохой, но если бы мне дали командировку туда, я бы все высмотрел (смех).
Чуйков. Пробраться к Гусевскому (командир 54-й дивизии 9-й армии) не было никакой возможности, чтобы его проверить, а он врал… Гусевский своими паническими телеграммами вводил нас в заблуждение…
Сталин. Каждый, попавший в окружение, считается героем.
Чуйков. Пробиться не удалось.
Сталин. Пробиваться не хотели… Вокруг окруженных круг суживается, и каждая точка пристреливается, и каждый финн, татарин, китаец пристреляется, если долго сидеть… Значит Гусевский в героях у вас не ходит?
Чуйков. Нет.
Сталин. Слава Богу.
Чуйков. 9-я финская дивизия, которая окружала 54-ю, понесла большие потери. В ней, кроме стариков от 40 лет и выше и женщин, никого не осталось.
Сталин. Но все же окружены были вы, а не старики…
Запорожец. Много было