У самых дверей перед темной иконой недвижно стоял на коленях церковный такой молодой человек. Лицо его, блеклое и тенистое, пропадало в чужеродной бородище, грубо наросшей мелкими волосьями до самых глаз, при том причесан он был на четкий боковой пробор, как жених.
«Какой боговерующий, – подумал Санек. – Бедолага».
Слева у царских врат, в укромном месте, он нашел – почти закрытого чеканным окладом, темного и неразличимого Спаса.
Санек воткнул свечку, зажег (осталось 44 рубля).
И сказал – то мыслями, то тихим шепотом.
«Господи Иисусе Христе Сыне Божий, да святится имя Твое. Аминь. Я Санек Суздальцев, был здесь на эту Пасху, я был выпимши, но за компанию. И я бывал тут раньше у Тебя на многие праздники, Твои, Николы, и Богородицы, и Троицы, и Успения. И тут все полы лбом протерла моя покойная бабка Клавдия, очень верующая в Тебя.
Отче Наш Спас, иже еси небеси. Да придет царстовье Твое, да святится …короче, хлеб наш насущный дай нам есть и прости нам долги наши и должников наших. И избавь нас от всего лукавого. Живый в помощи вышнего. Аминь, аминь, аминь.
Господи, я лох. Никому и никогда не скажу, что я лох. Только Тебе говорю.
Год назад летом дело было так. Ты знаешь, я в прошлом году полез в эти дела с персиками, и Ты знаешь, короче, что из этого вышло. И я, Суздальцев Александр, все признаю правильным. Мне поделом. Потому что я не особо боговеровал в Тебя до сих пор, Господи. И я смотрел порнуху. И смотрел также ужастики, где Сатана. Так что никаких обид.
Но сейчас, Иисусе Христе, кружится от непонимания всего без того дурная лошская башка моя. Теперь же мне, Господи, НЕКУДА.
А вот почему, Господи? Чего меня особо наказывать, бедного Саню. Какие у меня грехи-то особые, вот скажи мне? Мне страшно, Спас. И я короче, очень страдаю с девяти утра. Все расплывается, погано и не так. И я не знаю, за что.
Короче, Спас, давай мы с Тобой, – так. Вот я сейчас выйду. И чтобы как можно скорее кто-то Твой встретился бы и сказал: мне дальше – куда. Чтобы перестало быть НЕКУДА. Ладно? Пожалуйста. Давай уже, чтобы этой всей фигне аминь, короче.
Что я за это могу – Тебе? Ты Бог, а я Санек. Этим все сказано.
Могу не пить, если Тебе надо. Не курить вряд ли осилю, попробую. Не пить – долго могу. Я буду ходить и регулярно веровать в Святую Соборную Архангельскую или как там ее Церковь. Хоть даже в месяц раз, без базара. Если хочешь, я куплю и буду учить Твои божественные Тебе молитвы. Но вообще память у меня плохая. Я могу не материться. Я и так – мало. Только неосознанно и анекдоты.
Кстати. Хочешь, женюсь на рабе Твоей Маринке? Вообще не вопрос. Она относительно секси, даже сравнительно фигурка ничего. Грудь такая, и соски такие. И с ней даже и не нагрешишь особо-то. Она ведь – если что поперек, – иногда по пять дней не дает. Если в этом дело, то я женюсь по всем Твоим правилам, короче. С попом Твоим, венцами Твоими, со всей арматурой Твоей.
Хотя, блин, Маринка же – Джафаровна. И тут грех опять