Грант яростно мял зубами «никоретт», как будто от смерти спасался. На галстуке пятно. Лесли хотела ему сказать. Потом передумала. Похоже на кровь, но, скорее всего, кетчуп. У Гранта не прыщи, а радиоактивная угроза. Лесли хорошенькая, миниатюрная, дипломированный инженер-химик, окончила Университет королевы Виктории в Кингстоне, Онтарио, и работа в охране «Меррион-центра» в Лидсе – краткий, не сказать чтобы неприятный поворот в ее жизни. Она была, как выражались ее родные, в мировом турне. В Афинах побывала, в Риме, во Флоренции, в Ницце, Париже. На весь мир не хватило. Заехала в Лидс к родственникам и решила подзадержаться на лето, сойдясь с аспирантом-философом по имени Доминик, который работал в баре. Познакомилась с его родителями, поужинала у них. Мать Доминика разогрела ей персонально «вегетарианскую лазанью» из «Сейнсбериз», а остальные ели курицу. Мать была настороже, беспокоилась, что Лесли увезет ее сыночка на далекий материк и все внуки заговорят с акцентом и станут вегетарианцами. Лесли хотела ее утешить: мол, это просто курортный роман, но это матери, наверное, тоже не понравилось бы.
«Лесли, через „с“», – то и дело твердила она в Англии, потому что все норовили произносить через «з». «Неужели?» – спросила мать Доминика, будто Лесли и сама – фонетическая ошибка. Лесли вообразила, как приводит Доминика к себе домой, знакомит с родителями, как они смотрят сквозь него. Она скучала по дому, по пианино «Мейсон и Риш» в углу, по брату Ллойду, по старому золотистому ретриверу Холли и кошке Варежке. Не обязательно в таком порядке. На лето родители снимали коттедж на озере Гурон. Эту жизнь Гранту не объяснишь. Не очень-то и хотелось. Грант все время пялился на нее, когда думал, будто она не видит. За секс с нею продаст душу. Даже смешно, ну в самом деле. Она скорее ножики себе в глаза воткнет.
– Проходит «Мир тренировок», – отметил Грант.
– Трейси нормальная, – сказала Лесли.
– Она нацистка.
– Никакая не нацистка.
Лесли поглядывала на группу юнцов в толстовках – те шныряли у оптики «Рейнер». Один нацепил страшную хеллоуинскую маску. Ухмыльнулся в лицо какой-то старухе, та вздрогнула.
– Мы всегда преследуем по закону, – пробормотала Лесли. Как будто пошутила в узком кругу.
– Опля, – сказал Грант. – Трейси заходит в «Торнтонс». Хочет, наверное, рацион разнообразить.
Она нравилась Лесли – с Трейси всегда понятно, что к чему. Лапши на уши не вешает.
– Свинья жирная, одно слово, – сказал Грант.
– Она не жирная, просто крупная.
– Ага, все так говорят.
Лесли была маленькая и тоненькая. Роскошная девка, считал Грант. Особенная. Не то что кой-какие местные оторвы.
– Точно не хочешь выпить после работы? – Он никогда не терял надежды. – По коктейльчику в центре. Изысканный бар для изысканной дамочки.
– Опля, – сказала Лесли. – В «Кибергород» какие-то сомнительные дети зашли.
Трейси Уотерхаус вышла