В дальнейшем развитии смерть вырастает и, наконец, становится образом огромным, всемогущим, сильнее, чем люди, цари, богатыри, и даже сильнее, чем бог. И полной противоположностью вышеупомянутой сказке о победе солдата над смертью является другая, не менее известная сказка о воине Анике.
Слово «аника» означает по-гречески «непобедимый». Но смерть побеждает его, и таким образом получает реванш за свою неудачную борьбу с шаманом или солдатом.
«Я есмь смерть скорая,
Скорая есмь смерть, скоропостижная».
А в другом варианте даже и так:
«Я есмь смерть прекрасная,
Смерть безродная, безымянная, беспосульная,
Пришла я тебя воскрешать».
Все-таки и эта прекрасная смерть «кушает» людей. Пищевой подход сохраняется и тут.
Я закончу свой анализ замечательной сказкой о встрече работника со смертью. Она была записана Садовниковым[33] в Самарской губернии в 1886 году. Очевидно, у нас тогда уже таилось то, что сейчас вышло наружу. Смерть не только всемогуща, но также и всеправедна, она праведнее Николая-угодника и праведнее бога.
На дорогу работнику хозяин пирожок дал; тот и его в сумку положил и пошел путем-дорогой. Шел, шел, и захотелось ему разговеться. Разостлал и сел на землю; только хотел укусить, и является Миколай-угодник и говорит: «Ангела тебе за трапезой, добрый молодец! Покорми-ка меня». – «Кто ты такой?» – «Я – Миколай-угодник». – «О, – говорит, – ты за деньги, говорит, все бога-то молишь, кто тебе свечку купит. Я тебе не дам». Миколаю-угоднику не дал и сам пищи не принял; в пазуху положил и пошел путем-дорогой. Шел и устал и поесть захотел: «Дай-ка разверну да разговеюсь». Развернул и разостлал, и перекрестился. Не поспел укусить, является к нему старичок и говорит: «Ангел тебе за трапезой, добрый молодец!» – «Да спасет тебя Господь!» – сказал добрый молодец. «Где ты был, друг?» – «А вот, дедушка, жил у хозяина, в работниках работал три года за паску; вот домой иду, хозяйке тащу». – «Давай-ка сядем да поедим». – «Ты кто, дедушка?» – «Я сам Господь». – «Эх, Господи, я тебе разговеться не дам: ты не по правде делаешь. Намножил которых больно богатых, а которых бедных…» Завернул, в пазуху положил и опять пошел.
Шел, шел и крепко поесть захотел: – «Ну, надо разговеться». Не успел куска обломить, является к нему старушка и говорит: «Ангел тебе за трапезой, добрый молодец!» – «Добро жаловать, баушка, ко мне разговеться». – «Где ты, друг, был?» – «В таком-то, – говорит, – месте три года за паску в работниках работал. Паску получил, а сам не разговлялся». – «А что ты долго не разговлялся?» – «Да вот что: сел я раз разговляться, подходит ко мне