Современные этнографы-социологи рассматривают сны как явление социальной психологии, явление, вытекающее из комплекса человеческого бытия и распадающееся по определенным законам. Я имею в виду указать на анализ, произведенный школой Фрейда и его учениками, о том, что сон и миф есть явления между собой сопоставительные и что сон отдельного человека – это есть то же самое, что миф народа. Миф народа – это есть коллективный сон. Можно было бы сделать ряд сравнительных сопоставлений, отчасти из книги Абрагама «Сон и миф»[26], отчасти из науки. Собственно, как сны развиваются? Сон развивается так, что обыкновенно, прежде всего, все они активны, все сны, это драматическое представление. Гексли, великий физиолог XIX века, сказал, что сны до такой степени драматичны, что самый большой дурак во сне является лучшим драматургом, чем Шекспир наяву. Каждое деяние во сне развивается драматически и развивается в действие. Каждая первобытная религия драматична. Каждый шаман по существу актер. Мы знаем, что театр появился чрезвычайно рано и появился из таких религиозных представлений. Греческий театр восходит до бронзового века и даже, может быть, до палеолита.
С другой стороны, можно анализировать сон навязчивой идеей. Какое-то чудовище, какой-то враг все время подбирается к вам, вы от него скрываетесь в какую-то страну, а он все время пробирается, и, когда должен напасть, вы пробуждаетесь, а если опять засыпаете, то опять происходит такое нападение. Это чрезвычайно важная типология сна, эта навязчивая идея о враге. И в то же время это есть представление, разыгрывание, враг нападает, вы скрываетесь, и наконец – момент крушения. Вероятно, каждый из вас имел такие сны, и мы имеем ряд мифов такого же типа. Чрезвычайно распространен миф о магическом действии, о превращении юноши в дракона (рассказ о драконе-чудовище). Это та же самая навязчивая идея и искусное представление, что имеем и во сне. Я имею в виду легенду о епископе Гаттоне, которая состоит в том, что в Средние века во время голода какой-то епископ решил голодных уничтожить, собрал их вместе и сжег. Оказалось, что это были голодные мыши, которые уничтожали хлеб в округе, – таким образом, он их уничтожил. Очевидно, это было превращение людей в мышей. Затем мыши решили ему отомстить, он спрятался в башню, но мыши перегрызли каменную оболочку, добрались до него, и кончилось тем, что мыши его съели[27]. Тут опять враг преследует и мучает.
Приведу, между прочим, цитату из «Бориса Годунова»: сон Гришки Отрепьева, монаха, который видит во сне, как его возводят на башню, на высоту, и что его окружают люди и смеются над ним, и затем он падает с этой башни вниз, и каждый раз пробуждается, но засыпает, и опять ему этот сон снится.
Между прочим, я имел со Львом Яковлевичем [Штернбергом] диспут