– Перед вами, дружок, аспирантура.
На лице Дениса появилось выражение удивления.
– Да-да. Не удивляйтесь, дружок. Вам прямая дорога в аспирантуру.
– Но я об этом как-то ещё не думал, – с ноткой неуверенности в голосе проговорил Денис.
Денис слукавил. Конечно же, он об этом думал. Они даже обсуждали такую возможность с Ниной.
Однажды Нина пригласила его к себе домой, чтобы познакомить с родителями.
Отец Нины был военный – полковник, правда, вот уже несколько лет он был в отставке, но, видимо, не потерял былого армейского запала. Он был человеком старой послевоенной закваски и строго придерживался консервативных взглядов во всём, что касалось его дочери в отношениях с мальчиками. Мама – тихая и немногословная женщина, какой и следовало быть жене кадрового военного.
Был праздничный день – Первое мая.
С утра Нина и Денис прошествовали в колонне студентов, выкрикивая приветствия и неся в руках транспаранты47 с изображениями первых лиц государства – членов политбюро48, вдоль трибун, выстроенных по этому случаю на Дворцовой площади напротив главных ворот Зимнего дворца, тех самых, на которые взбирались революционные матросы в знаменитых фильмах Эйзенштейна49 и Ромма50. С трибун им с важным видом приветствовали высокие руководители городской и партийной администрации города.
Замёрзшие (май в этом году выдался холодным) и уставшие, но всё же весёлые они вернулись домой к Нине.
Круглый обеденный стол уже был покрыт белой скатертью, и на нём в строгом порядке были разложены обеденные приборы, а из кухни доносился запах домашней сдобной выпечки. Из висящей на стене радиоточки51 звучала праздничная музыка, и бодрый голос диктора рассказывал о праздничных мероприятиях, которые проходили в городам и весях52 нашей необъятной советской родины.
Из кухни в прихожую вышел высокий широкоплечий мужчина в обвязанном вокруг бедра кухонном фартуке – папа Нины.
– Семён Семёнович, – отрапортовал он, протягивая Денису руку.
– Денис, – едва слышно проговорил Денис, отвечая на рукопожатие Семёна Семёновича.
Он почувствовал, как широченная ладонь отца Нины крепко сжала его руку, так, что кончики пальцев Дениса сделались белыми, он едва удержался, чтобы не вскрикнуть от боли.
– Много наслышаны о вас, – проговорил папа Нины, внимательно разглядывая ухажёра своей дочери. Он словно бы изучал его, продолжая удерживать руку Дениса. От боли у Дениса на глазах выступили слёзы. Если бы не пришедшая ему вовремя на помощь Нина, то Денис наверняка потерял бы сознание.
– Папа, опять ты со своими штучками, – проговорила Нина, видя, как лицо Дениса слегка сделалось бледным.
Семён Семёнович ослабил хватку.
– Он