В странное русло направился наш разговор. Я ожидал экскурсии по лечебнице, а вместо этого психиатр критикует мои книги. Да по какому праву?! Я же не берусь советовать ему, как шизофреников лечить?
– Ни в коем случае! Не это я, совсем не это, имел в виду, – взволновался врач и даже приподнял из-за стола свое могучее тело. – Как раз таки наоборот, если бы у вас не было литературных способностей, я бы вам этого не говорил.
– Ну, а тогда что?!
– А вот я вам скажу <что>. Некоторые из писателей находятся в просоночном состоянии. Как бы это вам объяснить. Это когда человек просыпается, но не полностью, так сказать, пребывает в <опьяненном сном> состоянии. Пробуждение от сна у него происходит неравномерно, в первую очередь, захватывая низшие функции, а часть мозга, отвечающая за адекватное восприятие действительности, спит. Писатель хотя и понимает, что книги его не приносят никаких денег, все равно, находясь в просоночном состоянии, продолжает автоматически писать и писать, писать и писать все новые и новые книги. У него отключена часть мозга и убедить его остановиться просто невозможно.
– Красивый образ, – сказал я, от удовольствия заерзав на стуле. – В просоночном состоянии находится вся наша литература. Да что литература, вся страна в таком состоянии. Когда проснулись, как вы говорите, низшие функции: выпить, пожрать, за границу съездить, машину купить. Высшие функции мозга, отвечающие за духовность, спят. Хороший образ – <просоночное состояние>.
– Да. – задумчиво проговорил Алексей Алексеевич. – С вами работать и работать. Но это не образ, как вы изволили выразиться. Это диагноз, и к стране он не применим, а вот к писателям даже очень применим!
– Так вы имеете в виду, что я тоже, – я по- крутил пальцем у виска, – того?!
– Ну, нет, конечно!.. Вот мы с вами пойдем на экскурсию по отделению, я покажу, кто по настоящему <того>.
Зазвонил телефон, Алексей Алексеевич снял трубку.
– Как?! Приступ?! Опять демонстрирует укус ангела?! Сейчас буду.
Он положил трубку и некоторое время, шевеля бровями, смотрел на нее. Потом поднял на меня глаза и словно очнулся.
– Ах да, мы же не закончили… Мне срочно нужно отлучиться – у больного приступ.
– А с вами можно?
– К сожалению нет, это очень опасный буйный больной . Наверное ему другие лекарства нужны. – в задумчивости проговорил он сам себе. – Так! Подождите меня здесь, я скоро вернусь.
Алексей Алексеевич поднялся и, озабоченно шевеля бровями, отчего очки его сползали на кончик носа, двинулся к выходу.
– Кстати, – уже открыв своей ручкой дверь, обернулся он, – если чая захотите, пожалуйста. – Он кивнул в угол кабинета, где стоял кулер, а рядом на столике чайные принадлежности. – Будьте как дома.
И вышел, захлопнув дверь.
– Как дома, – вслед повторил я. – Спасибо, уж лучше вы к нам.
Странный у нас с психиатром получался разговор. Даже хорошо, что он отлучился, можно наконец в одиночестве