мстит
за художественный свист?
Неужто призраки опять
на горло будут наступать,
пытаясь всех, кто жив-здоров,
отгородить от соловьев?
Неужто мир себя испел
и вместе с голосом истлел
под равнодушною травой
тот соловей предгрозовой?!
И мир не тот,
и мы не те
в бессоловьиной темноте.
Но, если снова духота,
спой, соловьеныш:
хоть с креста
на кладбище,
где вновь смола
с крестов от зноя поползла.
Пробей в полночную жару
в заборе голосом дыру!
А как прекрасен стал бы мир,
где все заборы —
лишь из дыр!
Спой, соловьеныш, —
подпою,
как подобает соловью,
как пел неназванный мой брат
тому назад,
тому назад…
Ясная, тихая сила любви
Сила страстей – преходящее дело.
Силе другой потихоньку учусь.
Есть у людей приключения тела.
Есть приключения мыслей и чувств.
Тело само приключений искало,
а измочалилось вместе с душой.
Лишь не хватало, чтоб смерть приласкала,
но оказалась бы тоже чужой.
Все же меня пожалела природа,
или как хочешь ее назови.
Установилась во мне, как погода,
ясная, тихая сила любви.
Раньше казалась мне сила огромной,
громко стучащей в большой барабан.
Стала тобой. В нашей комнате темной
палец свой строго прижала к губам.
Младшенький наш неразборчиво гулит,
и разбудить его – это табу.
Старшенький каждый наш скрип караулит,
новеньким зубом терзая губу.
Мне целоваться приказано тихо.
Плач целоваться совсем не дает.
Детских игрушек неразбериха
стройный порядок вокруг создает.
И подчиняюсь такому порядку,
где, словно тоненький лучик, светла
мне подшивающая подкладку
быстрая бережная игла.
В дом я ввалился, еще не отпутав
в кожу вонзившиеся глубоко
нитки всех злобных дневных лилипутов.
Ты их отпутываешь легко.
Так ли сильна вся глобальная злоба,
вооруженная до зубов,
как мы с тобой, безоружные оба,
как безоружная наша любовь?
Спит на гвозде моя мокрая кепка.
Спят у порога тряпичные львы.
В доме все крепко, и в жизни все крепко,
если лишь дети мешают любви.
Я бы хотел, чтобы высшим начальством
были бы дети – начало начал.
Боже, как был Маяковский несчастен
тем, что он сына в руках не качал!
В дни затянувшейся эпопеи,
может быть, счастьем я бомбы дразню?
Как