Рутра пользовался тем, что был золотой серединой в команде этой властной иерархии и относился к главным лицам власти их группы. Это не полицейские и военные структуры, как многим может показаться. Это не финансовые и экономические организации; даже не религиозные. Это ее величество наука и деятели науки. Жрецы современного мира.
Рутре доверяли, его прогрессивные и строгие принципы устраивали обе стороны, поэтому он мог пользоваться практически полной свободой. Полной свободой, к слову, не мог похвастаться никто в их системе, все зависели друг от друга, все решения принимались коллегиально. Собравшись на встрече, которая, впрочем, не была уж такой и редкой, они периодически обсуждали идеи, которые считали тайными только потому, что общественность, узнай о задумке реализовать подобное, пришла бы в ужас.
Рутра решил послушать мнение ученого сообщества. Ведь взамен он хотел предложить еще нечто более революционное. Широкая общественность, то есть обычные граждане, не могла узнать обо всем этом, адекватно воспринять предложения ввиду бредовости обсуждаемых идей. Но большое опасение вызывали сотрудники центра, потому что вполне были те, кто мог воспользоваться технологией.
На этот раз даже Рутра был в растерянности, если, конечно, могло такое случиться; скорее – он был в замешательстве. Предложенная ученым идея была фантастической, невероятной. И этим она еще больше манила Рутру, провоцировала желание пробовать, а не отрицать, хотя он всего лишь предлагал осуществить реальный эксперимент с человеком по его же технологии. Рутра, несмотря на свою бесшабашность и храбрость, руководствовался исключительно «трезвым» умом. В данном случае нельзя было отправить Белку и Стрелку, а потом проверить состояние их организма. В этой технологии отправлялось как бы сознание человека, поэтому проверить, получилось или нет, можно