Согласно легенде, Ирод, вырезав династию Хасмонеев, из них оставил в живых только свою жену, юную красавицу. Он сильно ее любил, а та его ненавидела. Она вышла на крепостную стену и бросилась с нее, сказав: «Люди, знайте, отныне нет больше Хасмонеев». Ирод не смог расстаться с возлюбленной. Он погрузил ее тело в мед и потом время от времени вынимал его оттуда для выражения любви.
Недостаточно мрачно, чтобы быть правдой, думаю я, и вспоминаю о метафизическом смысле меда. Чтобы собрать килограмм меда, пчеле нужно облететь 150 миллионов цветов. Так пчела сгущает пространство в меде. Андрей Белый называл себя прозрачной пчелой, собирателем пространства. Пчела есть символ метафоры, символ поэзии, так как пчела осуществляет творительные функции: опыляет, сопрягает женское и мужское, подобно метафоре, в сравнении рождающей смысл. Таким образом, попасть в стихи – в вечность – значит попасть в мед. В Кесарии обилие руин. Дворцовые постройки. Тоннели конюшни. Амфитеатр с прекрасной акустикой, где невозможно смотреть балет из-за топота пуант. На гастроли приезжает Большой театр, дает «Жизель», выходит кордебалет и заглушает музыку топотом; издержки античной акустики, когда сказанное вполголоса на сцене должно было греметь на ухо каждому сидящему в амфитеатре.
33.
Дождь над Кинеретом – это сизый свитый столп воды. Огромные камни сложены вдоль берега, местами расчищенного для купания. Рыбаки по грудь в воде с удилищами. Мальки больно щиплют ступни. Чистая ласковая вода. В Тверии заблудились и были обруганы мальчишками на окраинах – им было скучно.
На Хермоне в два раза прохладней, чем в долине. Склоны Голан заселены сирийскими друзами. В кафе сидят два друза-растафари, из колонок слышен Боб Марли.
Голаны тонут в дожде. Едем вдоль минных полей, забранных проволочной оградой. Коровы иногда прорывают проволоку и взлетают на воздух. Орлы обожают селиться на минных полях. Это – заповедник: людей нету, зато полно живности.
Всё, что имеют евреи, заслужено кровью и потом.
34.
Продвигаюсь по дороге к Котелю над Археологическим садом. Останавливаюсь над туристом-толстяком, усевшимся на камни. Расстелив платочек, он аккуратно ножичком чистит огромный манго и сочно уплетает за обе щеки. Вдали город тонет в золоте заката. Мимо на площадку для игры в футбол спускаются арабские мальчишки. Двое встают прямо перед толстяком и смотрят на него. Наконец один выкрикивает: “ Fa t jews! Mangle! Mangle!” Первый убегает, а второй пялится и тщится вспомнить хоть что-то из проклятий по-английски. Толстяк подхватывается и исчезает вместе с манго.
На обзорную площадку над Котелем выходит группа туристов. Внизу раскопки – мощеный Котель времен Второго Храма. Руины домов в соседнем раскопе – времен царя Шломо.
Группа туристов молится под музыку. Девушки склоняются с закрытыми глазами. От Котеля доносится праздничный гул и разнобойный напев. У Западной Стены больше