Очень нежно она перевернула меня, чтобы потереть спину. Я нежился под ее ладонями, и испуг, охвативший меня, когда Октавия хотела взять мою торбу, совсем прошел. Но мрачные мысли вновь посетили меня, и я не мог опять не задаться вопросом: как долго будет продолжаться эта волшебная явь? Это непреходящее блаженство, этот обман наяву? Почему я не сказал Октавии правду и позволил ей втянуть себя в эту ложь? Господь ведь видел меня и видел ее, Он никогда не простит мне того, что я сделал, не избавит меня от наказания, если я не покаюсь и не попрошу Его милости. А если Он пожелает простить меня, то заставит искупить вину за совершенный грех. Он уже и прежде карал меня, даже несмотря на то, что я не допускал никакой провинности. А может, эти наказания были за то, что я делаю сейчас? Но ведь есть же еще грехи Октавии. Неужели Господь накажет и ее? А может, и не обратит внимания – ведь она язычница и не верит в Него. Может быть, Он наказывает лишь тех, кто верит в Него? Думаю, в конце концов Господь простит всех – Он же милостив!
Неожиданно мне пришло в голову, что нужно немедленно подняться. Нужно надеть рубаху и потребовать от Октавии, чтобы мы вернулись в пещеру на берегу, где я впервые увидел ее. У моря я и расскажу ей все о себе. Все закончится там, где и началось, и я смогу заняться тем, ради чего приехал сюда, – медициной и богословием. Потом я вернусь к себе в деревню, отопру запертую много лет назад дверь дома моего дяди и буду вести жизнь отшельника и лечить людей. Своими руками я стану творить чудеса, доказывающие существование Господа. Люди позабудут, что произошло с моими отцом и матерью, я приму церковное имя, которое мне понравится и подойдет. А потом…
– О чем ты задумался, любимый? Обо мне? Я с тобой!
– Я хочу выбраться из этого корыта и пойти в ту пещеру у моря.
– Мы скоро вместе туда пойдем… Иди сюда, любимый, я оботру тебя.
Проклятые сомнения опять нагрянули: зачем балует меня эта женщина? Для чего она стремится околдовать своей всепоглощающей любовью, в которой тонет все сущее, ведь она даже не знает меня? Да и я знаю о ней лишь то, что она сама поведала… Наверняка она что-то скрывает, причем это что-то – пугающе-таинственное. Она ведь язычница, верит в идиотские греческие басни, в богов, которые жульничают друг с другом, сражаются с людьми, постоянно женятся, выходят замуж и предают своих супругов! Чье больное воображение породило греческих богов? И удивительно, что еще находятся те, кто верит в эту чушь! Октавия, например, убеждена, что меня к ней послал Посейдон. Но у моря не может быть своего бога, и значит, меня никто не посылал… Но могу ли я быть уверен в том, что Октавия заблуждается, а я на верном пути? Тора, в которую мы верим, также полна примеров разного рода обманов, войн и предательств. Почитаемое у нас Евангелие Египтян{39}, хоть оно и запрещенное, отличается от четырех других расхожих Евангелий. Неужели все