замечали оживление у магазина или соседка зайдет, скажет, что сгущенку привезли. Тогда мама, если работает или занята по хозяйству, приведет меня, поставит в очередь, даст денег на три банки, потому что больше в одни руки не давали и оставит меня изнываться. Одно утешение, что разрешит потом сварить одну. Магазин маленький, как этот ларек, всю очередь не вмещает, потому стоишь сначала на улице. Делать нечего, то есть буквально, только как переминаться с ноги на ногу, наблюдать и думать. Пытаешься догадаться, завидуя, что пацаны сейчас делают, играют в футбол или на озеро на великах погнали. Потом считаешь, сколько осталось до двери человек и думаешь, быстрее бы войти, а там и до прилавка недалеко. Но когда, наконец, попадаешь в магазин, нет там никакого прилавка, одни спины, бока и животы, гул женских голосов. Становится тесно и душно. Выходящие счастливые обладатели сгущенки выбирают путь протолкнуться на выход именно через тебя, где бы ты не стоял. Замечаешь, что в очереди стоят исключительно женщины и дети. Оно и понятно – мужчины или на работе, или толкаются и дерутся в другом, вино-водочном магазине. Это я потом узнал, когда вырос и попал уже в ту очередь. Замечаешь, что как ни странно, ни одна женщина не стоит одна, все они неизбежно разбиваются по парам и болтают. Но если их оказывается нечетное количество, значит, где-то они стоят втроем. И вот, наконец, после долгих мучений, ты замечаешь прилавок и появляется хоть одно приятное занятие – считать сколько людей отделяют тебя от кассы. Казалось бы, твои мучения скоро закончатся, но не тут-то было, к твоим мукам прибавляется еще и негодование. Просто ты видишь, как очередной счастливчик выбывает из очереди, но твой счетчик не уменьшается, а иногда даже увеличивается. Просто, оказывается, чем ближе к кассе, тем больше появляется тех, кто, оказывается, занимал очередь, а ты еще очень, очень, бесконечно долго, стоишь на одном месте, видишь локоть, но не можешь укусить. А потом, в самом конце, еще слышишь над головой шокирующую тебя фразу женским голосом, – О, уже наша очередь, ничего как быстро.
Примерно так же я ждал появление Палыча, и дождался, когда увидел, как он зашел в ларек, подождал немного, и подошел к нему, когда он вышел:
– Палыч, привет!
– А, привет Игорь, – сказал Палыч, нисколько не удивившись нашей встрече, – Ты на машине? Один?
– Да, один.
– Хорошо, поехали, свозишь меня в одно место, поговорим по дороге, ты же за этим здесь?
– Да, Палыч, от тебя ничего не утаишь.
– Я знал, что вы меня найдете, рано или поздно, – продолжил он уже в машине, – Поехали в торговый центр, ближайший. Я рад, что именно ты меня нашел. Ни с Филом, ни тем более с мусорами я дело не хочу иметь, можешь так им и передать, а если будут настаивать, свалю куда-нибудь, я уже подумывал об этом, когда Игоря не стало.
Я молча вез его, ждал, пока он говорит, видя, что он сразу к делу перешел, подумал только – конкретный мужик, приятно с такими общаться и дела иметь. Подъехали к торговому центру, он сказал подождать и ушел в него. Я сидел и думал, знает ли он что-нибудь про Хохла или нет, и стоит ли мне спросить или подождать. Что если
