– Я должен идти и помочь ей, – сказал он.
– Но сначала твой отец желает видеть тебя в Зале для приемов. – Хенуттави смотрела ему вслед, выжидая, пока он не скроется во дворце, после чего обернулась ко мне. Ее пощечина оказалась такой сильной, что я едва устояла на ногах, а свитки Пазера разлетелись по двору. – Дни, когда твоя семья правила в Малкате, давно миновали, принцесса, и ты больше никогда не будешь гоняться за Рамзесом по двору, как за диким животным! Он – царь Египта, а ты – маленький ребенок, которого всего лишь терпят в его дворце.
Хенуттави развернулась и зашагала к белым полотняным шатрам, стены которых колыхались под ветром. Я наклонилась, чтобы подобрать свитки Пазера, и несколько слуг тут же подбежали ко мне.
– Госпожа, с вами все в порядке? – спросили они. Весь двор стал свидетелем разыгравшейся сцены. – Позвольте вам помочь.
Один из поварят с кухни наклонился, чтобы собрать рассыпавшиеся свитки.
Но я решительно покачала головой:
– Все в порядке. Я сама справлюсь.
Однако поваренок уже сгрузил мне на руки груду папируса. У входа во дворец на плечо мне легла женская рука. Я внутренне сжалась, готовясь получить новую трепку от Хенуттави, но это оказалась ее младшая сестра Усрет.
– Возьми эти свитки и отнеси их к ней в комнату, – приказала она одному из стражей. Потом она повернулась ко мне и велела: – Идем.
Я последовала за подолом ее бирюзовой накидки, которая с шорохом скользила по лакированным доскам. Мы вышли в приемную, где обычно вельможи ожидали возможности повидать царя. Она оказалась пуста, но Усрет тем не менее закрыла за нами тяжелые деревянные двери.
– Чем ты так разозлила Хенуттави?
Я проглотила слезы:
– Ничем!
– В общем, она прилагает все силы к тому, чтобы не подпустить тебя к Рамзесу. – Усрет несколько мгновений молча смотрела на меня. – Скажи мне, почему, по-твоему, ее так интересует участь Исет?
Я пристально всматривалась в лицо Усрет.
– Я… я не знаю.
– Тебе разве никогда не приходило в голову, что Хенуттави могла пообещать Исет сделать ее царицей в обмен на что-нибудь?
Я приложила два пальца к губам, как делала всегда, когда нервничала, – дурная привычка, позаимствованная у Мерит.
– Не знаю. Что есть такого у Исет, чего нет у Хенуттави?
– Пока ничего. Тебе моя сестра не может предложить ни статуса, ни родословной. Зато Исет она может предложить многое. Без поддержки и покровительства Хенуттави Исет никогда не выбрали бы в жены царю.
Я спросила себя, для чего она рассказывает мне все это.
– Рамзес мог выбирать из дюжины симпатичных мордашек, – продолжала Усрет. – Он назвал Исет, потому что ее предложил ему отец, а мой брат рекомендовал ее по настоянию Хенуттави. Но почему моя сестра проявила подобную настойчивость? –