Сюзерен засмеялся и отодвинул тарелку.
– Наш кардинал очень смел, – объявил он. – Мы обеспокоены его безопасностью больше, чем он сам.
Левий живо повернулся к сюзерену:
– Святой Адриан и память преосвященного Оноре укрепляют меня, – сообщил он, разглядывая королевские цепи, – к тому же страшен не черный лев, но гиена в овечьей шкуре, и не воин с мечом, но отравитель и лжец.
О ком это он? О вновь водворенном в Багерлее Штанцлере или о гостеприимном хозяине?
– Повиновение государю. – Вернувшийся закатный был растерян или это только казалось?
– Мы слушаем.
– Мой государь, гонец послан теньентом охраны его высокопреосвященства Дексером. Дексер с двумя десятками солдат отправился навстречу эскорту герцога Алва, едва пришло известие о его выезде. Отряд достиг Гальтарского дворца и никого не встретил, о чем теньент счел нужным уведомить его высокопреосвященство.
– Весьма странно, – кардинал поправил эмалевого голубя, – и весьма неожиданно. Если б разверзлась земля и поглотила грешника вместе с эскортом, Дексер узрел бы бездну, он, знаете ли, весьма наблюдателен.
– Возможно, они не проезжали Триумфальной, – предположил маркиз Габайру и покосился на кардинала. – Не мог ли герцог Окделл, разумеется, по ошибке, вернуть узника в Багерлее?
– В таком случае, – не моргнул и глазом Левий, – ошибку следует исправить. Я немедленно отправляюсь в Багерлее.
– Это исключено, – огрызнулся Альдо. – Цивильный комендант и гимнет-капитан знают, куда везти узника. За Алву, пока он не в Нохе, отвечают они, и только они. Ваше высокопреосвященство, этот человек слишком опасен, чтобы оставлять его на попечении адептов ордена Милосердия. Его и дальше будут охранять гимнеты.
– Лев, и в клетке сидящий, пугает овец, – улыбнулся клирик. – Мне понятны ваши опасения. Четырежды в день гимнеты смогут убедиться, что Рокэ Алва там, где ему надлежит быть. Сейчас же я настаиваю на поисках герцога Окделла.
– Я распоряжусь, – чужим голосом произнес Эпинэ. – К сожалению, генерал Карваль отсутствует, но я пошлю Пуэна.
– К Окделлу уже отправлен разъезд, – напомнил сюзерен, – к тому же с Ричардом Мевен, Нокс и сорок солдат, не считая благочестивого брата. С помощью Создателя доберутся.
Пьетро перебирал свои дурацкие четки и пялился в землю. Торчал серым истуканом и перебирал. Тощие пальцы отсчитывали жемчужины, мелкие, плохонькие, чуть ли ни болотные, но руки… Они свободны! Зачем связывать овцу?
– Пьетро… Именем святого Оноре, развяжите нас!
Испуганный, непонимающий взгляд. Чего удивляться: тот, кто трусил в Октавианскую ночь, струсит и в эту.
– Пьетро, ваш долг…
– Все мы должники Создателя и кредиторы Леворукого, – проблеял монах, – прими в свое сердце первого, отринь последнего и будешь спасен.
– Тупица, ты пойми…
– Окделл, успокойтесь, – привалившийся к морщинистому стволу Мевен поднял голову, – мы сейчас ничего