Мне тяжело жилось с матерью. Устроившись на работу, я сообщила ей об этом.
– Если хочешь, то мы найдем тебе квартирку, – согласилась она. – Я помогу платить. Думаю, что тебе будет полезно пожить одной. Оторвешься от мамки, станешь самостоятельной.
Я согласилась, но все вранье, что мне нужно оторваться от мамки. Никогда к ней я не была привязана. Насчет же моей самостоятельности, так я с десяти лет могла подогреть себе еду, поджарить яичницу, а в пятнадцать уже готовила обед. Не хвастаясь, скажу, даже лучше матери.
Мать лежала на диване с книжкой в одной руке и надкусанным яблоком – в другой. Она постоянно сидела на диетах, и в свои сорок с небольшим была еще очень привлекательной женщиной. Она так тщательно следила за собой, что все в ней было идеально: и изнеженное лицо, и пышные волосы, и руки, мягкие, в ямочках.
Увидев ее, я даже зашлась от злости: она что, нарочно дразнит меня своим холеным видом?
Поэтому и начала без предисловий:
– Мама, как у вас с отцом все начиналось? Мать внимательно посмотрела на меня, прищурившись:
– Что? Влюбилась? – догадалась она. Я опустила глаза.
– Надо же, какая неприятность! – поморщилась мать.
– Почему неприятность?
Мать замялась на секунду, поняв, что не права и, улыбнувшись, попросила:
– Расскажи о нем.
– Он… такой, – зажмурившись, произнесла я. – Он такой красивый!
– Горюшко мое, а попроще ты не могла выбрать? – заохала мать, уточнив, – Под стать себе.
– Такого же урода? – спросила я резким голосом. – И кто будут наши дети? Франкенштейны?
– Какие дети? Вы что, уже?
– Нет, не уже. Он пока ничего не знает…
– Милая, твой красавец, – мать запнулась, – он обращает на тебя внимание?
– Нет, пока нет.
– Ясно. И все же ты надеешься, что в один прекрасный день это произойдет? – тут мать совсем запуталась.
– Даже и не надеюсь.
– Зачем ты завела этот разговор? Какие дети? – удивилась мать.
– Не знаю. Хотелось выговориться – только и всего. Могу я с родной матерью поговорить на такую тему?
– Да, конечно, – смущенно закивала мать. – На то я и мать.
– Мама, любят только красивых?
– Как тебе сказать? Мужчины говорят, что любят женщину за ее душу, но почему-то душу они находят только у красавиц, – снисходительно ответила она.
Терпеть не могу, когда со мной разговаривают таким тоном!
Я разозлилась:
– За что они тебя любят? Ты же не красавица – с точки зрения классических канонов красоты!
Вот этого мне не следовало говорить!
– Плевать мне на все каноны! – сдвинула брови мать. – И кто это сказал? Ты?!
Это была запретная тема – сомневаться в красоте матери, равносильно тому, что разворачивать красную тряпку перед быком. Но мне вдруг захотелось скандала. Казалось, что вся та злоба, что копилась