Мне стало обидно, и я выпалила, снова забыв о местных правилах:
– Ну скажите уже что-нибудь! Накажите за плохое поведение или что вы там хотите со мной сделать…
Я запоздало поняла какую глупость сморозила. Это ж надо было заявить о “наказании” в таком …ммм… пикантном виде! Какое наказание придет в голову мужчине при взгляде на полуобнаженную женщину, которая сама об этом просит?.. Ехидный голосок внутри заливался смехом.
Черные брови взлетели едва ли не до корней волос.
– Вы так жаждете наказания?
Не уверена, что он имел ввиду то, что пришло в голову мне, но лицо запылало так, что от меня стали расходиться волны жара. Меня хватило только на то, чтобы отрицательно помотать головой.
– Тогда зачем об этом просите?
– Ни о чем я не прошу! – возмутилась я, – Просто ваше молчание невыносимо. Лучше сразу услышать свой приговор, чем ломать голову над тем, каким он будет.
– А вы считаете, что заслужили какое-то наказание? За что же?
Его слова удивили меня. Дрессировки госпожи Нейзин всегда сводилась к одному: шагнешь влево – зарежут, шагнешь вправо – придушат.
– Да почем мне знать? – воскликнула я тоном, от которого экономка упала бы в обморок, – У вас же тут карают за любое движение! Этого не делай, туда не смотри, молчи, пока не спросят и при этом глаз не поднимай!
– И каким же наказаниям вас уже подвергли, позвольте спросить? – перебил ледяной голос.
Я открыла было рот, вот только сказать-то было нечего! И он, гад, прекрасно знал об этом!
– Пока еще никаким, – нашлась я, – Но, как я и говорила, ожидание наказания и есть самое большое наказание.
Мне показалось, что я выдала дикую чушь, но Лорд как-то странно хмыкнул, снова окидывая меня взглядом. В этот раз он остановил его на моей коленке, все еще торчащей из-под расстегнутой юбки. Я торопливо втянула ее и снова встретилась с его глазами. Казалось, Лорд был мной, все же, недоволен.
– Идите к себе, – сказал он, – Отдохните. Вы страшно устали от ваших ожиданий и непривычной работы. Идите. Вечером вы мне понадобитесь.
И мгновенно исчез в коридоре.
Несложно додуматься, зачем мужчине может понадобиться вечером свежая и отдохнувшая дуреха. Вот и все, Марина, допрыгалась. Вот тебе и обещанное наказание.
Горло сковал животный страх. Осознание, что я ничего не смогу сделать, не смогу никак защитить от него свое тело заставило заплакать. Я села на кровать и крепко прижала друг к другу колени. Вот только одно движение сильных рук мгновенно заставит их разойтись широко в стороны.
Я