– И снова позволю себе не согласится с вами. При всем уважении и почтении, мастер Алекс… Умение сохранять в горячке боя трезвость рассудка и хладность крови зачастую бывает полезнее слепой ярости.
– Вы, немцы, всегда ставите рассудок превыше всего, – поморщился старец. – А по мне, тот, кто должен убивать – не важно, нечисть или людей – пусть делает это быстро, без раздумий и колебаний. И пусть приучается к тому сразу. Но оставим этот никчемный спор. Я скажу так. Не готов еще Всеволод, к чему будет призван… Недостаточно готов. Однако времени для дальнейшего обучения нет. И все равно некому больше вести дружину к Серебряным воротам.
– Я думаю, он справится, мастер Алекс.
– Будем надеяться, – тихо сказал Олекса. – Ничего иного не остается.
На собеседника он так и не взглянул.
– А сейчас – пора.
– Последнее испытание? – понимающе спросил немец.
– Последнее, – кивнул старец. – Испытание.
Всеволод к тому времени снова стоял на ногах. Мечи еще лежали на земле, шлем он держал в руках. Но Всеволод был готов. Биться с очередной четверкой. И со следующей, и с новой…
Но не к тому, что произошло.
Вместо четырех обвешанных доспехами противников против него выступил один. Без лат.
Седой старик выступил. С тяжелым тупым мечом.
И это было хуже всего.
Старец-воевода Олекса – боец из бойцов. Это Всеволод знал хорошо. Это хорошо знала вся дружина. Олекса неоднократно показывал им, на что способен. И что должны уметь хотя бы в полсилы, хотя бы в четверть силы другие воины Сторожи. Наука эта давалось тяжело и дорого. Горе было тем, кто по нерасторопности или неразумению попадал на тренировках под меч воеводы. Пусть даже тупой.
Меч Олексы пощады не знал. Меч Олексы калечил и надолго отправлял неловких, непроворных и непонятливых дружинников в избу костоправа-травника. Бывали и убитые. Тогда приходилось искать достойную замену и пополнять Сторожное братство новыми воинами со стороны.
Зато остальная дружина училась.
А Всеволод был самым способным учеником. Избу лекаря дядьки Михея он по сию пору изнутри не видел ни разу. Не довелось. Бог миловал.
Олекса подошел ближе.
– Воевода… – Всеволод растеряно захлопал глазами.
Нет, он не испугался. Точнее… честнее – и испугался тоже – дрожь вон какая прошла волной по спине и рукам, но боялся сейчас Всеволод не только за себя.
– Воевода?!
Ну, как же так? Без доспеха, в одной лишь сорочке – и в бой на железе!
И хотя никто никогда в учебных боях не мог даже задеть старого опытного воина, все же…
– Слушай меня внимательно, Всеволод, – голос старца был по обыкновению сух и неприветлив. – Слушай и запоминай. Если что непонятно – спрашивай. Ибо сначала мы будем говорить…
А потом – драться? Всеволод закрыл рот. Подобрался. Он слушал…
– Ты одолел пятерых. Лишил меча шестого. Едва не свалил седьмого. Это очень хорошо…
Пауза.