И вот, когда питерские музыканты задорно исполняли нам что-то эстрадно-песенное, от фанерной перегородки, за которой была кочегарка, неожиданно пошел дым. Дымоход не прикрыли асбестовыми листами, и, когда он раскалился, от него нагрелась фанерная перегородка. Потом фанера вспыхнула, по клубу заметались солдаты. Старшина закричал:
– Срочно найдите Васю Кубина! Пусть заводит шишигу-водовозку и везет воду для тушения!
Крики, маты, едкий дым, бестолковая суетная беготня, переходящая в легкую панику.
И только артисты проявили истинно ленинградский, блокадный, характер. Они допели песню до конца, не обращая внимание на мечущихся и вопящих солдат, не спеша собрали инструменты, аппаратуру и спокойно, с достоинством ушли за кулисы.
А наш клуб до следующей зимы опять остался без отопления.
Погоны и разум
Хорошему совету предпочитаю дурной пример.
Зима 1980 года, Северная Карелия, гарнизон Верхняя Хуаппа, 909 военно-строительный отряд
Вспомнил сейчас одного полковника, с которым я ехал как-то на МАЗе, он сидел в кабине пассажиром, при этом мой МАЗ буксировал другой грузовик, продуктовый.
Тащить гружёный ЗИЛ на тросу пришлось по крутым северным сопкам, да все на пониженных передачах. Мотор, понятно, вскоре перегрелся.
Я и говорю командиру:
– Товарищ полковник, надо остановиться, чтоб вода в радиаторе остыла. От перегрузки мотора она уже до ста градусов дошла, сейчас закипит.
– Езжай, я сказал, не останавливайся!
– Так закипим же сейчас, температура под сотню, – повторяю ему, как альтернативно одарённому.
– Езжай, приказываю! – рявкнул он. – Сто градусов – это нормальная температура двигателя.
– Вы что, охренели совсем!? – Когда я вёл машину по заснеженной дороге, то обычно не выбирал выражений.
– Я полковник, мне лучше знать! Делай, что я сказал, солдат.
И в это время из-под кабины МАЗа (мотор у него под кабиной) на лобовое стекло брызнул гейзер пара. Закипели. Мгновенно остановился, заглушил мотор и поднял кабину. Потом посмотрел грустно на полковника и сказал.
– Я понимаю, конечно, что вы аж целый полковник. Но ведь вам не только погоны, но и разум дан...
Что было потом, как он на меня орал и чем грозил, я не то, что писать, но и вспоминать не хочу. От губы меня спасло только то, что командир нашей автоколонны услал меня с самосвалом в лес на самую дальнюю делянку. С приказом не возвращаться раньше, чем через две недели.
Самозаклад
Нас сношают – мы крепчаем!
Начало 1980 года. 909 военно-строительный отряд, гарнизон Верхняя Хуаппа, Северная Карелия.
Что там говорить, у каждого свои комплексы по поводу их физической конституции. Одних гнетёт их