– Заберу.
Она положила трубку и подумала, что загадала: откажется – все, конец. Тут уж точно конец! И никаких объяснений!
Был у Тани один «страшный страх» – показаться навязчивой. Шло это издалека, из самого детства, – наверное, после развода родителей.
Те развелись, когда ей было десять. По ночам Таня слышала, как они ругаются – из их комнаты доносились приглушенные звуки скандала.
Правда, наутро все делали вид, что все хорошо, – мама кормила папу завтраком, а Таня опускала глаза – ей было неловко и стыдно, что среди ночи она просыпалась и прислушивалась к звукам, доносящимся из родительской спальни. Она считала, что вторгалась во что-то секретное, стыдное, куда ей, ребенку, был вход воспрещен.
Ей не хотелось смотреть в глаза родителям – было неловко. Неловко оттого, что она стала невольным свидетелем, что оказалась посвященной в проблемы взрослых, невольно втянута в их взрослые непонятные игры. А еще было мучительно, что ее родители скандалили и выясняли отношения и она вынуждена была скрывать, что все знает.
Отец, которого она обожала, ушел в одночасье – быстро собрал чемодан и был таков. Чемодан собирал при Тане, не очень-то обращая внимание на растерянную, испуганную девочку.
– Ты в командировку? – тихо спросила она.
Отец вздрогнул, резко обернулся и коротко бросил:
– Нет. Я насовсем.
Потом она думала: зачем? Зачем он сказал ей так? Можно было же, в конце концов, как-то смягчить!
– Насовсем? Почему насовсем? – закричала Таня. – Как это – насовсем? Ты что, уже не придешь? Вечером, после работы?
Отец медленно сел на стул, внимательно посмотрел на дочь и тихо ответил:
– Приду. Почему не приду? Но не насовсем, понимаешь? Я отсюда, Танюшка, уйду. Из этой квартиры. Жить буду у бабушки Оли. А ты будешь к нам приходить! Ты же любишь к ней приходить?
Таня молчала. Бабушку Олю, мать отца, она, конечно, любила. И приходить к ней на Песчаную тоже любила. И ее пирожки с капустой любила. И тяжелая скатерть с бархатной бахромой ей нравилась – она заплетала ее в косички. Но как это так? Что получается? Папа станет теперь всегда жить у бабушки Оли? Постоянно? И на Песчаную она будет приходить в гости не только к бабушке, но еще и к собственному папе? И его больше не будет здесь, в этой квартире? В квартире, где они жили вместе? Вместе садились ужинать, смотреть телевизор, где папа читал ей любимые книжки? Где по утрам в воскресенье она вбегала в родительскую спальню и забиралась под одеяло – между мамой и папой, посередине.
Папа еще «досыпал», и она щекотала его за ухом – кончиком своей длинной косы. А он сначала недовольно морщился, пытался отвернуться, а потом открывал один глаз и с хитрым прищуром смотрел на дочь.
Теперь всего этого и вовсе не будет? Ужинов, завтраков, общих гостей, воскресений и праздников? Всей этой привычной и радостной суеты?
И почему все это происходит без мамы? Почему он тревожно посматривает на часы и явно торопится?
Таня многого