Все это было настолько ужасно, что я тут же забыл о мучительно ноющем порезе на животе.
Лавиния смотрела под ноги. Мэг изо всех сил зажимала мне рану запасным платьем из рюкзака. Дон разглядывал потолок, где прямо над нами ползли зигзаги новых трещин.
– Простите, что вмешиваюсь, – сказал фавн, – но, может, договорите снаружи?
Хейзел прижала пальцы к крышке гроба:
– Я так зла на тебя. За то, как ты поступил с Пайпер. И с нами. За то, что не дал нам помочь. О чем ты только думал!
Я не сразу понял, что она обращается не ко мне. Она говорила с Джейсоном.
Хейзел медленно встала на ноги. Губы у нее дрожали. Она выпрямилась, словно усилием воли подняла внутри себя кварцевые колонны – опору для костей.
– Я помогу вам нести, – сказала она. – Вернем его домой.
Мы шли молча, с головы до ног покрытые пылью и пеплом, оставшимся от монстра. Более мрачных носильщиков гроба мне еще не приходилось встречать. Лавиния, которая держала гроб спереди, неловко двигалась в своих доспехах и время от времени поглядывала на Хейзел, смотрящую прямо перед собой. Хейзел, похоже, даже не заметила пера, прилипшего к ее рукаву.
Мэг и Дон держали гроб сзади. После аварии у Мэг вокруг глаз налились синяки, и теперь она напоминала большого безвкусно одетого енота. Дон то и дело вздрагивал и наклонял голову влево, словно пытался услышать, что говорит левое плечо.
Я ковылял за ними, прижимая к животу запасное платье Мэг. Кровотечение вроде бы прекратилось, но рана все так же болела, кожу жгло. Я надеялся, что Хейзел не ошиблась и целители сумеют меня вылечить. Перспектива пополнить ряды массовки в сериале «Ходячие мертвецы» меня не очень-то прельщала.
От спокойствия Хейзел мне было не по себе. Наверное, лучше бы она кричала и швырялась в меня вещами. Ее горе давило на меня – это была ледяная тяжесть горы. Когда стоишь рядом с горой, закрыв глаза, не видя и не слыша ее, ты все равно чувствуешь ее: невероятно тяжелую, могучую земную силу, настолько древнюю, что даже бессмертные боги рядом с ней чувствуют себя мошками. Мне было страшно представить, что будет, если чувства Хейзел выплеснутся наружу словно лава из жерла вулкана.
Наконец мы оказались на свежем воздухе. Мы стояли на каменном выступе примерно на середине склона, под нами раскинулась долина Нового Рима. В сумерках холмы окрасились в фиолетовый цвет. Прохладный ветер доносил до нас запахи дыма и сирени.
– Ого! – восхищенно сказала Мэг.
Все было в точности как я помнил: Малый Тибр, кажущийся сверкающей изогнутой лентой, нес свои воды по дну долины и впадал в синее озеро в том месте, где на теле лагеря