И Журавлёв резко кинулся к выходу из своего кабинета.
Учёные
Рабочий день начался как обычно – мы запустили все базовые циклы программ, контролирующих фотосинтез, и приступили к проверке функционирования системы жизнеобеспечения.
Это была скучная, но необходимая часть нашей работы, поскольку в случае даже малейших сбоев в подаче кислорода, углекислоты, азота, либо нарушений любого параметра системы давления плоды всех наших трудом пошли бы насмарку.
Сверку, в общем-то, на самом деле производил я – у Ольги на это явно ушло бы больше времени. Поэтому я просто предоставлял ей сведения по каждому из наших образцов, а Ольга уже подчёркивала карандашом те показатели, которые казались ей наиболее подозрительными.
– … Ну-ка, Антон, а что это у нас в восьмом блоке с температурой ночью творилось? – водя карандашом по распечатанной раскладке, спросила девушка.
Я обратился к базе и быстро прошёлся по всей температурной ленте.
– Изменения незначительные, – ответил я. – Один-полтора градуса, не более. На росте растения это никак не отразится.
– Ну-ну… – рассеяно протянула Ольга, уже листая следующий отчёт.
Примерно так и проходила всегда первая часть дня, пока не появлялся начальник лаборатории – Тирольцев Василий Павлович, доктор биологических и ботанических наук.
В нашем отсеке он редко задерживался; если у Ольги не было никаких вопросов по форсированию фотосинтеза или каким-то проблемам в блоке, то Тирольцев после нескольких дежурных вопросов быстро убегал во второе крыло, где курировал исследования дендромутаций.
На меня же наш шеф обращал до обидного мало внимания – судя по всему, воспринимая мою скромную помощь как само собой разумеющееся. Да и вообще, в отличие от Ольги, с которой у меня за несколько месяцев сложились почти заговорщические отношения, другие лаборанты редко когда снисходили до общения с мной.
Разумеется, если речь не шла о том, чтобы в чём-то помочь – в таком случае учёные не брезговали замучить меня какими-нибудь бестолковыми вычислениями.
С другой стороны, а так уж ли нужно мне выслуживаться перед Тирольцевым? Напрашиваться на повышение? Так он, чего доброго, отправит меня в другой отдел или вовсе к рукам приберет – а я бы не хотел расставаться с нашей лабораторией…
Да ладно уж, чего греха таить – и с Ольгой тоже. Скорее, как раз с ней, в первую очередь, я расставаться бы и не хотел – ну, и с нашими работами, разумеется. Из первой группы подвергшихся индуцированным мутациям выжило лишь несколько экземпляров, но зато весь оставшийся материал был бесценен для дальнейших экспериментов. Разумеется, для практического применения результатов наших исследований необходимо проделать ещё большую работу – но уже сейчас потенциал нового мутагена был очевиден.
Не для всех, конечно – за место под солнцем отечественной