Джона Каллема не сильно впечатлила его новая должность.
– Дипно должен подготовить все необходимые документы, в том числе устав, и зарегистрировать «Тет корпорейшн». Потом мы пойдем к этому Мозесу Карверу и убедим его сесть в нашу лодку. Это будет самым сложным… – са-а-амым сло-о-ожным, – но мы сделаем все, что в наших силах.
– Надень крест тетушки на шею, – сказал Роланд, – и когда вы встретитесь с Карвером, покажи ему крест. Возможно, тебе потребуется пройти долгий путь, чтобы убедить его в своей правоте. Но первым шагом должен стать этот.
Но пути из Бриджтона Роланд спросил Эдди, может ли он вспомнить какой-нибудь секрет, не важно, пустяковый или серьезный, который могли знать только Сюзанна и ее крестный. Так уж вышло, что Эдди такой секрет знал, и теперь изумился, услышав, как Сюзанна заговорила из крестика, который лежал на сосновом столе Дика Бекхардта.
Мы похоронили Пимси под яблоней, где он смог бы наблюдать, как весной осыпаются лепестки цветов, – поведал им ее голос. – И папа Моуз сказал мне, что больше плакать не надо, ибо Бог думает, что слишком долгий траур по домашнему любимцу…
Слова превратились в невнятное бормотание, потом смолкли совсем. Но Эдди помнил то, что не успела сказать Сюзанна и пересказал Каллему.
– «…что слишком долгий траур по домашнему любимцу – грех». Еще папа Моуз сказал ей, что она может изредка приходить на могилу Пимси и шептать: «Будь счастлив на небесах», – но никогда никому об этом не говорить, потому что проповедники не жаловали идею, будто животные могут попадать на небеса. И она хранила этот секрет. Я – единственный, с кем она поделилась.
Эдди, возможно, вспомнил, как она после близости доверилась ему в темноте ночи, и в улыбке, появившейся на его лице, было больше боли, чем радости.
Широко раскрытыми глазами Джон Каллем посмотрел на крестик, потом на Роланда.
– Что это? Какой-то магнитофон? Магнитофон, да?
– Это сигул, – терпеливо ответил Роланд. – Который поможет тебе наладить отношения с Карвером, если он окажется, как называет таких людей Эдди, упертым. – Стрелок чуть улыбнулся. Нравилось ему это слово, упертый. Он его понимал. – Надень.
Но Каллем не надел. Во всяком случае, сразу. Впервые с того момента, как они познакомились со стариком, считая и те минуты, что они провели под огнем в магазине, на его лице отразилась тревога.
– Это магия? – спросил он.
Роланд нетерпеливо пожал плечами, как бы показывая, что слово это в данном контексте неприменимо, и просто повторил:
– Надень.
Осторожно, словно боясь, что крестик тетушки Талиты может в любой момент раскалиться докрасна и сильно его обжечь, Джон Каллем надел крестик. Опустил голову, чтобы посмотреть на него, отчего под его длинным лицом двойной подбородок сильно прибавил в размерах, потом убрал крестик под рубашку.
– Господи, – повторил он очень тихо.
Отдавая себе отчет, что сейчас он говорит