– Присоединяйтесь, – позвала меня женщина, указывая на занятый пирогами журнальный столик.
Я благодарно улыбнулась и вышла из-за стола. Взгляд мадам скользнул по моему лицу, опустился на пиджак с ученическим значком и, посуровев, вернулся к лицу.
– Ученица? – сухо переспросила она, прищурившись.
– Первый курс, – отчиталась я. – Лорд Трэмбл отправил.
– Хм… – Быстро взглянув на ровные стопки рассортированных анкет и почти законченный общий бланк, мадам с недоумением вновь воззрилась на меня. – И чем же вы, юная леди, расстроили моего дорогого коллегу?
– Не знаю, – печально вздохнула я и потянулась к пирогу. Все же мне его обещали, так неужели я откажу себе в удовольствии из-за маленькой накладки. Работу-то я сделала, а не секретарь, или кого там мадам ожидала?
– Будем считать, что провинность вы отработали, в чем бы она ни заключалась, – подумав и приняв во внимание мою помощь, сообщила женщина и отошла к своему столу.
Вернулась она спустя пару минут с двумя полными стаканами. Уже по запаху я опознала настойку джиджа – напиток весьма полезный для концентрации и успокоения.
– Спасибо, – поблагодарила и впилась зубами в пирог. – Ошень вкушный.
– Ешь, – разрешила мадам. Свой кусок она деликатно расчленила ножом с вилкой, но замечаний в мою сторону не последовало.
– Благодарю, мадам, – разделавшись с пирогом на своей тарелке, сказала я и понуро уставилась на дверь. – Я могу идти?
Звучало это скорее как «я могу остаться?», и мадам Гельтруда это прекрасно поняла. Усмехнулась, перевела взгляд на что-то за моей спиной, после чего внимательно оглядела мою тощую фигурку и кивнула, продлевая мое наказание.
– Доделаешь работу и можешь идти.
– Спасибо, – возрадовалась я, ибо сидеть целую пару на идеологии было выше моих сил. Как будто мне шефа в реальной жизни не хватало, чтоб слушать еще его наставления в свободное от него же время. Видимо, заметив, как расцветает на моих губах улыбка, мадам подошла ближе и ловко забрала из стопки обработанных анкет одну-единственную. Мою, значится.
– Майя? – переспросила она, сверяя данные.
– Да, мадам, – с готовностью подтвердила я, не отвлекаясь от правописания. Писать я любила, даже очень. Чеки на свое имя, акции на продажу, завещания и прочие ценные бумаги, которые могли как-то улучшить мое материальное благополучие.
А что с ними потом заказчики делали – так не моего ума это дело. Мое ж дело маленькое: написать что велено, следов своих не оставить, бумагу состарить и помять, разлить что-нибудь, если потребуется, а там и отдавать можно – не придерутся.
Замечтавшись, я едва не пропустила мимо