Так Мустафа аль-Джихади стал постоянным пассажиром такси. Довольно общительный, он быстро прикидывал, кем может быть очередной таксист со стоянки, и в зависимости от ситуации называл либо короткий маршрут, либор длинный – например, в долину пирамид, да еще просил за дополнительную плату провести экскурсию. Конечно, не каждый выстрел бил в цель – но он сознательно выбирал частные, дикие такси. До исламской революции – офицерский корпус в Египте считался привилегированным, Мубарак заботился о нем как о единственной опоре его власти. Значит, у каждого младшего офицера – точно должна быть машина. А куда может пойти, чем может заняться выброшенный на улицу офицер, который ничего кроме службы и не умеет. Самое примитивное и сразу приходящее на ум – такси, экскурсии к пирамидам. Машина есть, особых умений на надо – да и защитить пассажиров он сможет, а с этим теперь просто беда, людей как кур воруют.
Он разговаривал. Больше слушал. Смотрел. Понимал недосказанное. Делал выводы. Почти ничего не записывал. Что-то вроде журналистского расследования – только тут за это могут голову отрезать. Микрокарта за микрокартой – в тайник ложились микропленки, их он намеревался отправить в Иорданию, как только закончит здесь работу и переместится подальше, к штабу третьей полевой армии на Синайском полуострове. По понятным причинам – израильтянам состояние этой армии было крайне интересно.
Пока что он понял следующее: массовых репрессий не было до сих пор. Исламистская власть все-таки не так сильна, она опасается объединения офицеров и вооруженных ответных действий. Поэтому – такого, чтобы в какой то части расстреляли весь офицерский корпус или даже отстранили весь офицерский корпус – такого не было. Но исламисты понимали, что в том виде, в каком есть, армия Египта представляет собой источник постоянной угрозы для их власти и их гегемонии. И исправляли ситуацию, как умели.
Первое – во всех частях от роты – был назначен некто, одновременно и приглядывающий за ситуацией и обучающий солдат исламу. Что-то вроде комиссара в Советской России первых годов. Ситуация в частях после назначения комиссаров – очевидно разнилась, элитные части вряд ли бы стали прислушиваться к доморощенному пропагандисту, в обычной пехоте, которую – как не крути – приходится набирать из простого народа – скорее всего прислушивались. Одинаковым было то, что офицеры относились к наличию в частях пропагандистов чистого ислама крайне отрицательно. Двоих – как раз за это и уволили.
Применялись и методы чисто физического устранения, правда, не в открытую. От троих офицеров – таксистов (правда, в двух случаях Мустафе показалось, что речь шла об одном и том же случае) он слышал историю, как неугодный офицер был убит бандитами на улице, возвращаясь со службы или идя на службу. В двух случаях это был командир полка, в третьем – командир батальона особого назначения. То есть старшие офицеры или офицеры, командующие крайне серьезными