Бой ножа против топора скоротечен, длится до первой осечки. Руки-ноги береги! Промахнешься – и жить тебе останется меньше секунды.
Противники сблизились, между ними не более пяти ярдов. Пригнувшись, напряженно пританцовывают по кругу, примеряясь к первому выпаду – битва нервов и хладнокровия.
Хопкинс держит топор за рукоять в пяти дюймах от лезвия. Такая хватка оставляет рычаг для атаки и позволяет отбивать выпады противника. Вопреки ожиданиям мексиканца шериф топором не размахивает, его движения экономны и точны. Он явно не торопится нападать, но ждет атаки Эмиля Умберто.
Сейчас дождешься, крысеныш!
«Хэк!» – выпускает воздух мексиканец и делает первый выпад. Велика дистанция, не достанет. Снова топтание по кругу. Четыре руки описывают в воздухе кривые восьмерки; движения нервны, прерывисты; отвлечь противника, обмануть ложным шагом, заставить ошибиться.
Зрители молча смотрят с четырех сторон.
«Хы-а!» – снова выпад. «Клак!» – отбивает топор лезвие ножа, и, словно гадюка из виноградной лозы, шериф стремительно бросает свое тело вперед и чуть левее. Летит по дуге деревянный кулак на гибких сучьях, врезается справа в пышную физиономию Эмиля Умберто. Хрустит скуловая кость, на мгновение гаснет свет в глазах у мексиканца, но усмехается жирный боров: тебе, крысеныш, меня не свалить. Правда, правая сторона лица налилась свинцом и пульсирует. И с глазом что-то приключилось. Мутно все в глазу, вроде видит, а вроде и нет. Это чепуха, главное, руку под удар не подставить, не дать себя обезоружить.
Боится мексиканец, не сближается, но знает, что рано или поздно придется ему преодолеть те несколько дюймов, что дают фору топору противника.
Не торопится Хопкинс, время работает на жилистого легкого шерифа. Тяжел мексиканец, все-то две минуты траву на лугу вытаптывает, а уже пыхтит, хватает ртом воздух, как лосось на берегу, ноги переставляет медленно. А может быть, притворяется, бдительность усыпляет?
Чтобы понять намерения противника, надо смотреть ему в глаза. Будешь следить за ножом, прозеваешь удар. Нож только повторяет то, что секундой раньше было в глазах. Смотри в глаза, Хопкинс, лови момент, когда в южных креольских зрачках появится отчаянная решимость покончить с крысенышем.
«Клак-клак!» – лезвие по топору; топор по лезвию – «Клак-клак!» Это все разведка, это не настоящее, лови последний выпад. Смертельный.
Вот что-то сверкнуло в черных глазах Эмиля Умберто, чуть дальше отвел он руку для удара, чуть ниже присел на правую ногу, чуть замедлил движение, напрягая мышцы для решающего прыжка! Но мгновением раньше все это прочел Хопкинс в его глазах и на короткий миг опередил грузного соперника. Летит боевой топор мивоков в горло врагу. Ох, не отбить его мексиканцу, ибо рука занесена для удара. И увернуться не получится, готовил атаку, к обороне уже не перейти: ноги не так стоят, центр тяжести смещен. Видит Эмиль Умберто полет топора, все понимает, а поделать ничего не может.