А меж тем, время шло, год сменялся годом, и Христофорушке исполнилось уже семнадцать. И вроде бы уже пора забыть тот разговор, успокоиться, да только у него это всё никак не получается, помнит он его крепко, засел он у него в мозгу. Случалось и такое, что Христофор по ночам не спал, всё думал как бы ему, так и дальше жить, чтобы никогда не трудится и не работать.
– Эх, пока я молодой, это ещё, куда не шло,… людям на жалость давить да слезу с них вышибать то сгодится,… но ведь как только я вырасту да взрослым стану, кто же мне тогда что-нибудь подаст,… скорее работать заставят. Ох, надо бы мне что-то придумать,… какое-то жульство-плутовство хитрое затеять, чтобы и дальше продолжать забесплатно жить и ничегошеньки не делать… – сидя как-то поздним вечерком у окошечка задумался он.
Ну а как задумался, так тут же и давай всякие способы жульства сочинять, чтобы хитростью и обманом у людей денежки для собственного пропитания выманивать. И надо же такому быть, Христофорушка, невзирая на всю свою незрелость и молодость ума, вдруг умыслил столько разных лукавых каверз, что такое количество и самому отпетому мошеннику в голову не придёт. Уж очень он в этом плутовском деле изобретателен оказался. Но из всего изобилья придуманных им жульств ему понравилась лишь одна незамысловатая комбинация, при которой и особых-то усилий применять не надо, а дармовые денежки сами в карман потекут.
Однако возникла небольшая загвоздка, ведь для того чтобы воплотить эту затею в жизнь Христофорушке надо было из дома выйти и начать общаться с другими людьми. Вот тут-то ему впервые в жизни и пришлось самостоятельно принимать ответственное решение. И уж так он загорелся своей плутовской идеей, что теперь удержать его дома уже никто и ничто не могло, ни боязнь улицы, ни близость людей, ни какие другие предрассудки, ничего. И даже отец с матерью, как его не уговаривали, не смогли удержать. Пришёл час и Христофорушка выбрался наружу.
Поначалу на улице для него всё было в диковинку, ведь до этого он так никогда и не удосужился прогуляться по своему городку. И теперь поражался всему, что видел вокруг себя. Удивлялся, и мостовой, и фонарям, и домам, и людям, живущим в них, но более всего его поразило то, что люди увидев его, здоровались с ним и как-то по-загадочному забавно улыбались. Ему было и невдомёк что в городке все уже давно про него знают, и наслышаны о его лени и не желании работать. Отсюда и такие загадочные улыбки с усмешками. Но погуляв немного по городу, Христофор быстро сообразил, в чём тут дело. Он был лентяем и лодырем, но вовсе не глупцом. Его природная острота ума и догадливость сразу дала о себе знать.
Он моментально разобрался, что к чему в городке и как всё в нём устроено. А разобравшись, понял, что здесь в его родном обиталище ему не удастся осуществить задуманное им жульство, и что его надо опробовать в каком-нибудь другом месте. Ведь тут Христофорушку все знали как облупленного, и никто бы не клюнул на его придумку. Погуляв