– На вид? – растерялась я.
Опасный вопрос. Свинтусу сорок девять, и, признаться честно, она выглядит вполне на этот возраст.
– Лет тридцать… пять?
Марина рассмеялась:
– Врешь!
– Не-а! – Я помотала головой и постаралась не цепляться взглядом к тому, как быстро и какими большими глотками Марина пьет вино. Она же, кажется, была за рулем? Впрочем, женам глав следственных комитетов все можно. Как и их любовницам.
– Ты его любишь? – вдруг спросила она.
– Кого? – Я поперхнулась и пролила часть вина из бокала на пол.
– Васю, – спросила Марина серьезно.
Она уже явно немного захмелела и была вполне готова, как мне показалось, благословить меня на счастливую и долгую с ним жизнь. Хорошая все-таки она баба, но какая ж глупая! Я расхохоталась.
– Нет, конечно. Ну ты и сказала. Люблю! При чем тут любовь?
– Нет? – Марина рассмеялась тоже, и мы чокнулись. – Тогда выпьем за любовь?
– Выпьем! – кивнула я.
– Ты можешь от него уйти? – наконец спросила она.
Вот и он, вопрос вопросов. Как объяснить Марине, что это ей ничем не поможет? Как объяснить так, чтобы она поняла, что выбора нет ни у нее, ни у меня.
– Кто это? – вдруг замерла она.
Я прислушалась и тоже услышала какие-то знакомые шорохи. В двери поворачивался ключ. Ключ от моей квартиры был только у Свинтуса. Значит, за дверью в эту самую минуту стоял он. А у меня тут на кухне сидит его захмелевшая жена? Положение! Интересно, почему он до сих пор не в квартире? Видимо, Марина, когда возвращалась из аптеки, закрыла дверь на щеколду. Значит, ключом не открыть.
– Это кто? – тихо повторила вопрос Марина.
– Это твой муж! – одними губами пробормотала я.
На лице Марины тут же отразилась такая ужасная, жуткая гримаса – паника вместе с отчаянием, – что стало понятно: нужно что-то делать.
– Он не может быть в Москве! Он в Лондоне!
– Значит, тут Лондон! – фыркнула я, при этом хватая ее бокал и тарелку.
Я действовала быстро, соображая на порядок лучше, чем Марина. Бокал под воду, остатки сыра – в помойное ведро. Оглянулась, что еще? Сумку сунула Марине в руки.
– Что ты делаешь?
– Ты хочешь с ним увидеться? – спросила я.
Марина побледнела и замотала головой так, что ее пережженные волосы взлетали над ушами. Свинтус уже начал трезвонить. Нервничал. Знает, гад, что я не запираю дверь на щеколду. Думает, что у меня любовник. Сейчас будет орать и краснеть, потом придется замерять давление. Вот черт, что его принесло, не понимаю?
– Он меня убьет! – прошептала Марина.
– Меня тоже. Обе попадем. Иди за мной, только тихо, – пробормотала я, хватая Марину за руку. Мы тихо-тихо, крадучись, проскользнули в комнату, которая условно называлась моим кабинетом. Хотя