Анамнез. Дарья Романовна Максимова

шквал из благодарности, такой вариант ее выражения раздражает, как например, мою подругу Мэри, то мне приходится душить этот порыв, и следующее что я чувствую – тревожность. Обычно чтобы снять ее, я говорю:

      – Слушай, извини, сейчас, правда, в последний раз скажу, огромное тебе спасибо!

      И этот раз, правда, последний, тревога уходит и пропадает ощущение, будто я кому-то что-то должна. Понимаете, да? Конечно, многим это может и не нравится, но я ведь искренне. Мне всегда кажется, что одного спасибо мало, и чем больше я произнесу это слово, тем лучше человек поймёт, поймёт и не обидеться, не будет считать, тебя неблагодарным, не будет демонстрировать обиду. Именно это состояние я называю «синдромом спасибо», эмоциональный скелет которого – тревога, вина. Я не фанат Фрейда, но в одном он точно был прав – все идёт из детства. Мне нравятся идеи Э. Берна, личность взрослого человека составляет: ребёнок, взрослый и родитель. Внутренний ребёнок часто сохраняет свои ригидные идеи, усвоенные еще в детстве, оказывая тем самым, непосредственное влияние на восприятие реальности уже взрослого человека. Как вы поняли стержневой компонент синдрома «спасибо», тревога, мысль – я должна демонстрировать свою благодарность, иначе люди подумают, что я их использую, и будут обижаться, а быть причиной обиды другого человека крайне дискомфортно. Почему? Если посмотреть более внимательно, то вы заметите глубинную идею, которая диктует мне поведение, эта история про «спасибо» нашла свой отголосок в будущем, помните тот эпизод про спортзал? Ужасно быть отвергнутой, вот мыслительный рычаг, побуждающий к тем или иным действиям, обуславливающий забег по замкнутому кругу моей, никому не нужной покорности.

      Глава 8.

      Нервная анорексия

      [Стресс – это удар по голове, нанесенный изнутри]

      Б.Лесняк

      До того как Катарина обратила внимание на мою чрезмерную худобу, я как книжный червь не вылезала из своей комнаты готовясь к экзаменам, мало ела, потому что, катастрофически не хватало времени ни на что, кроме изнурительного штудирования материала. Этот гнетущий, постоянный стресс, вызванный тревогой, за возможный провал, усугубляло живое воображение гипотетического крушения планов на будущее, что дополнительно истощало тревогой и без того расшатанную нервную систему. Помните, в одной из глав я описала ситуацию, когда провалила первый экзамен в универе? В тот день я дала себе обещание, что-то вроде клятвы: искренне прими поражение только в том случае, если сделала все возможное чтобы избежать его. Оставалось, лишь следовать за своим словом, и на износ, до слез, до срывов, я усердно занималась, периодически даже, ловя кайф от такого дикого режима жизни, совершенно запутавшись в сетях катастрофизации (по A. Beck, когнитивное искажение).