В этом тупике и произросла у Черепанова идея соблазнить «Моссад» уникальными наработками службы по Ближнему Востоку. Его доступ к региональному «пакету» сверхсекретных материалов был особо важен лишь им. Все прочие разведслужбы тянули бы резину, принюхиваясь на предмет подвоха, мудреной западни.
«Какого маху я дал! – тем временем попрекал себя подполковник. – Был бы новичок – другое дело. Ведь чем прочие разведки лучше нас? Те же заезженные небогатой фантазией методы: заигрывание с сильными и циничная „аренда“ допустивших слабину. Меняться следовало лишь баш на баш: „пакет“ на немедленное переселение. Теперь моя участь плачевна: навязывая все более рискованные поручения, отожмут до последнего, пока не засвечусь. К примеру, эта ошарашившая вводная: чистая подстава, прямая дорога под трибунал. В „Моссаде“ же знают: без визы начальства я не то что в Ирак, в Щелково не сунусь. И что значит дать человека? Кого? От одного слова „Ирак“ и прожженный зек в штаны наложит! Оставим побоку, что задача нереализуема даже технически – пусть все расшаталось донельзя. Границы – по-прежнему на амбарном замке, этим все сказано. Кто провернет такое? Разве что… Матиас Руст? Но тот два года как дома, ко мне зачем ломятся?»
– Саша, учти: у тебя несколько дней, – бесстрастно дорисовал задачу Шахар, поворачиваясь.
Черепанов зажмурился, точно ослеплен ярким светом или сбивая оторопь. Сквозь зубы процедил:
– Несколько дней для чего?
– Поехать в Ирак, иначе не имеет смысл… – разъяснил израильтянин.
Инициативник ухмыльнулся, навлекая на себя добродушно-ироничный вид.
– Ты, Давид, с какой горы свалился? Или, может, из Негева после годичной лежки выполз?
Шахар запрокинул голову, давая понять Аллену: переведи. Выслушав перевод, приладился к креслу. Осмотрел утепленные ботинки, которые до командировки в Россию ни разу не одевал, и, приподняв ноги, потер друг о друга контуры подошв.
Взор Черепанова проследовал туда же, подполковник насторожился. Не исключено, высматривал выдвижное жало.
Тревожился между тем он зря. Шахар резко перевернул пластинку – на лицевую, уже звучавшую сторону – любезности, почему-то лишь подбавившей колики страха у соседа.
– Просили тебе сказать, Саша, на твой имя открыли счет – твердые деньги. Если с вещью удача, сто тысяч…
– На какой хрен они мне! – взорвался подполковник, не дав Шахару договорить. Оглянувшись, развил мысль: – Вы что, все оглохли и ослепли?! Без разрешения начальства я в туалет не хожу! Куда ехать? Сплошная стена, в отличие от Берлинской, в пять рядов. Пока рухнет, годы пройдут. А ты говоришь, дни… Но все это так, между прочим… – Подполковник осекся, потупившись.
– Какая беда, Саша? – Шахар струил светлое, как у ребенка, изумление.
– Мы так не договаривались, – пророкотал Черепанов, прежде зло кивнув