Наверняка тем, кто ест грибы и курит кальяны,
Это желанье известно, а не один только кайф.
А лучше всех это чувство знают
Закрытые в сумасшедших домах.
Не все же они косят от долгов и армии,
Есть же боги, наполеоны, гиганты —
Я встречал на улицах и тех и других и дружил.
И у них тоже у каждого свой мир.
А клубятся тела неотмаянных мною душ,
Словно Гаргантюа у Гюстава Доре,
Или Лотрековый Мулен Руж,
Или складки и линии у дерева на коре.
«Сквозь телевату пробиваясь…»
Сквозь телевату пробиваясь
Слова в ушах гудят набатом
Гул существует не рождаясь
То гул Вселенной
БАРОН МЮНХГАУЗЕН
когда назвали куйбышев самарой
заполнив шумом публики мой двор
отняв тот запах мой родной и старый
пустив его на дух на славу на позор
я спрятал память далеко под лавку
и заиграл по правилам игры
и лет пятнадцать ни хера не плакал
хотя скулил не ставши царь горы
перекроённый мирный и прозрачный
себе своей слезою отражен
опять лет десять ни хера не плачу
все некогда тяну ногами клячу
руками шкирку с наглым куражом
я новый мир еще раз захерачу
«Оборона какого года?..»
Оборона какого года?
Да не времени и не места. —
Оборона моего рода,
Города, воздуха, воды, чести
Смолоду, улица
Качается песня песней.
И когда с ярмарки,
Нескучной и весело,
И не под гору, а так,
Просто с ярмарки туда,
Куда не опоздать,
Оборона звучит
Фотографией места
И лопочет в ладонях памяти
И дышит в корнях.
«Вселенную нежно любя…»
Вселенную нежно любя
Не забывай про себя
Хоть и не знаешь, кто ты
Жить перестать невпротык
Смолоду ли, под старость
Всегда же найдётся малость
Мир – это и есть ты
Нет между нами черты
НЕВЗНАЧАЙ
Чьи-то кости едут в гости
Чьи-то на погост
Мы поплачем-посмеёмся
И запостим пост
Дорагуши и кликуши
Рядышком лежат
Не разбудят их их пушки
Боевой отряд
Спите спите земля пухом
Стройте слов полки
Прячьте слёзы страхи муки
Страсти и грехи
Отдыхаем не уставши
Блюдечкуем чай
Всё короче время наше
И где ж ты, Невзначай?
«Жизнь надо прожить так, чтобы… …»
Жизнь